Мы сделали паузу в нашей беседе и зашли в дом, где обнаружили на столе вино в запотевшем графине и новую порцию сыра и винограда. Налив в бокалы вина, мы неожиданно решили проверить окончания своих фамилий. Путем несложных грамматических процедур выяснилось, что у Букалова окончание фамилии "ов", а у меня "ский".
Вновь разливая вино, мы стали размышлять, насколько эти окончания помогали или мешали нам стать путными в жизни. Размышления сопровождались активным возлиянием и жалобами на жизнь.
Где-то через час мы пришли к однозначному выводу, что, несмотря на разность окончаний, у нас одинаковая ситуация — мы отмечены божественным поцелуем, но мир нас не ценит. И лучше было бы нам жить во времена Микеланджело, где таких, как мы, обожали разные папы и даже платили им большие гонорары.
В конце концов, заверили мы друг друга, честно глядя в глаза, что всякие Рафаэли были, конечно, великими художниками, но художниками своего времени. В то время как мы — дети XXI века! И если нам дать "фотошоп", то мы можем еще и не то нарисовать, лишь бы был папа, который все это сдуру купит.
Взаимно признав друг в друге гениев, мы с Букаловым подняли бокалы и еще раз выпили за всех пап, за великих художников и за театральность, которую дарит нам Ватикан.
Потом, встав на нетвердые ноги, мы снова вышли в сад, уселись на той же лавочке.
— А почему в Ватикане швейцарские гвардейцы? Могли бы быть и свои, — решил я все же задать последний вопрос по заготовленному списку.
— Исторически так сложилось, — объяснил Алексей. — Пятьсот лет тому назад вся папская гвардия была вынуждена защищать своего суверена от очередного нападения: 6 мая 1527 года император Священной Римской империи Карл V напал на Рим с прямой целью убить понтифика. И 147 преданных швейцарских гвардейцев во главе с комендантом Каспаром Роистом встали на его защиту.
Папа Климент VII пытался сбежать из Ватикана по каменной стене, по passetto — как ты помнишь, мы говорили об этой дороге, шириной в одну карету. По ней можно быстро-быстро доехать до замка Святого Ангела. А замок Святого Ангела, о котором мы также говорили, это бывший мавзолей Адриана, и он был неприступен. Папа проезжал по этому passetto, после чего поднимались мосты, а рвы заполнялись водой.
Так вот, когда Климент VII в тот раз отступал, из 147 швейцарских гвардейцев в живых осталось только 42. И папа, увидев это, в благодарность сказал, что отныне его будут защищать только швейцарцы, такая им была оказана честь на все времена.
И то, что это действительно привилегия, проявилось в одном удивительном продолжении этой истории.
Дело в том, что гвардейцам платят мало, кроме того, за пятьсот лет, как ты понимаешь, всю зарплату съела инфляция. Так вот, чтобы папа не передумал и не назначил гвардейцами других, с недавнего времени Министерство обороны Швейцарии, есть и такое, доплачивает гвардейцам добавку к тем небольшим деньгам, которые скупо отсчитывает им Ватикан.
Кстати, стать гвардейцем непросто. Они "контрактники", и контракт у них на два-три года. Существует ценз по возрасту, есть образовательный ценз. Они должны знать два-три языка, уметь играть на музыкальных инструментах и иметь рекомендацию, но не из райкома партии, конечно, а от местного католического епископа — то есть они должны быть ревностными католиками. Кроме того, они обязаны иметь опыт военной службы — при прочих равных предпочтение отдается тем, у кого в роду отец или дед служили в швейцарской гвардии.
Конечно, это "потешное войско". Эскиз костюма, говорят, придумал Микеланджело. Но столько же сторонников теории, что автор костюма Рафаэль, ведь эскизы не сохранились. В любом случае задумка папы Юлия II, пригласившего в 1506 году швейцарских наемников, замечательно себя оправдывает вот уже пятьсот лет.
Гвардейцы одеты в великолепные полосатые костюмы. Они вооружены холодным оружием — у них кинжал, шпага, или то и другое, правда, ходят слухи, что пистолеты у них тоже есть. Но все знают, что у них есть алебарда — их еще называют алебардисты. Гвардейцев насчитывается сейчас сто двадцать человек, из них сто — это солдаты, и по десять — офицеров и унтер-офицеров, которые уже точно имеют личное огнестрельное оружие. Солдаты с утра до вечера занимаются тем, что тренируются со своими алебардами. Для так называемого "кардинальского салюта" нужно три раза подбросить эту алебарду, а она очень тяжелая.
Когда-то родов войск было больше, но постепенно реформатор Павел VI все сократил, так что теперь кроме гвардейцев есть лишь корпус ватиканской жандармерии, который восстановил Иоанн Павел II. Но это такие "секьюрити", невидимая охрана. И в свои последние поездки папа Ратцингер не берет с собой гвардейцев — едет только охрана из жандармерии.
Короче говоря, перед нами сильные, храбрые и, главное, невозмутимые солдаты.
— Да уж, невозмутимые, — ухмыльнулся я. — Мой Саша стал перед одним из них и стал корчить рожицы. Тот не реагировал. Тогда Саша стал кидать в него жвачку, и одна в него попала. Тут-то Саша и получил по полной!..
— От кого? — удивился Алексей. — От гвардейца?! Этого не может быть!..
— От какого гвардейца, — я снисходительно махнул рукой. — Он Сашу месяц догонять будет. От меня он получил. Только жвачку со лба гвардейца снять не удалось — много людей вокруг стояло. Хорошо, что еще Сашу с папой не познакомили!.. Но давай не будем говорить о Саше и его поведении, это слишком тяжелая тема для меня... Кстати, послушай, я тут, в Италии, часто вижу, как на большегрузных автомобилях сзади нарисован портрет какого-то священника. А дома в телевизоре я обнаружил телеканал с его логотипом. Потом я стал узнавать его фотографии, которые были выставлены в витринах магазинов. С его портретами даже ездят велосипедисты. А потом я узнал, что этого человека зовут падре Пио, что у него всю жизнь были стигматы и что вокруг него в Италии существует неофициальный культ. Это так?
— Теперь уже официальный культ. Папа Войтыла провозгласил падре Пио из Петральчины святым. Так что, теперь это один из подвижников Римско-католической церкви, причем современный святой. Кроме того, это народный святой. И важно понять, что он наш современник, потому что большинство из сотен святых жили в далеком прошлом.
Кроме того, у него есть ореол мученика, потому что римские иерархи относились к нему с большим подозрением. Они считали его шарлатаном, у него в келье устанавливали подслушивающие устройства, чтобы узнать, как он творит чудеса. А он их действительно творил — угадывал какие-то вещи, слышал голоса, мог, как утверждают, одновременно находиться разных местах и даже в разных временах, предсказывал судьбы.
Поэтому за ним следили. И, скажем честно, папский престол ревновал к его славе.
Падре Пио — самый популярный святой именно потому, что он был простым монахом, обыкновенным приходским священником, который не имел ни должностей, ни санов. Но, его святым почитали еще при жизни.
У него действительно были стигматы, и он носил автомобильные перчатки с отрезанными пальцами, чтобы не было видно кровавых ран, но можно было что-то делать руками — листать книги, рисовать, мастерить.
— Ты знаешь, — вспомнил я, — у меня есть одна поучительная история, практически анекдот.
В одном городе, прямо в центре, стоит огромный памятник. Вокруг него разбиты великолепные клумбы, бьют фонтаны и гуляют люди.
И вот к этому великолепному памятнику подходит папа с маленьким сыном и сын спрашивает: "Папа, а кто это?" Папа пожимает плечами и отвечает: "Не знаю, сынок..."
Смотри, сколько было пап, а кто "народный святой"! Люди помнят падре Пио, помнят Войтылу. Помнят тех, кто сам страдал и сострадал другим.
— Да, вот Гоголь любил посещать Ватикан, он говорил, что "здесь на целую версту ближе к Богу".
Букалов встал. Я понял, что разговор утомил его и на сегодня достаточно.
Мы прошли до выхода из виллы.
— Еще два слова, — внезапно сказал Алексей. Я остановился.
— Знаешь, какое было самое большое разочарование в жизни Иоанна Павла II? — спросил он. — Он так и не сумел попасть в Россию, а хотел...
Я наблюдал за тем, как он несколько раз пытался организовать свой приезд, хотел лично привезти в Москву икону Казанской Божьей Матери, но ему не дали. Потому что с точки зрения традиций ортодоксального православия папа-поляк — это еще хуже, чем папа-камерунец.
Вспомни "Тараса Бульбу" для примера.
Хотя, я думаю, что сейчас вообще многое изменится в отношениях между Ватиканом и Русской православной церковью хотя бы потому, что новый патриарх Кирилл хорошо знает папу Ратцингера — они знакомы и состоят в переписке с давних времен, еще когда епископ Кирилл был проректором духовной Академии в Ленинграде, а кардинал Ратцингер был ректором католического университета в Регенсбурге.
Они уважают друг друга. Кирилл написал предисловия к нескольким переводам богословских трудов Ратцингера на русский язык, и там говорит о нем как о выдающемся богослове современности. И это не слова вежливости. Я думаю, что на основе такого уважения, у этих отношений есть будущее. Главное, отделять в Ватикане саму веру от аппарата государства...
— Буду стараться отделять... — заверил я Букалова. Он рассмеялся и протянул руку для прощания.
— Спокойной ночи.
— До завтра! — со значением ответил я.
