Бабушка из России проводит время с внуками в Японии — и открывает для себя современные принципы воспитания детей, которые, как ей кажется, не всегда идут малышам на пользу. Столкнувшись с памперсами на ночь для 5-летней внучки, бабушка не выдержала. В процесс грудного вскармливания по требованию 8-месячного внука и его сон с родителями решила не вмешиваться. Какие еще испытания выпадут на ее долю?
Ребенок всегда прав и слово «нельзя»
Во времена, когда воспитывали нас и когда воспитывали мы, очень популярным было слово «нельзя». Собственно, базовое было слово. Особенно нельзя было покушаться на авторитет взрослого. Взрослый перед ребенком был всегда прав, даже когда бил ремнем и ставил в угол.
Взрослый был столп самому себе. И не то что нельзя (опять нельзя) было в этом усомниться. Это было такое нельзя, что авторитету взрослого со стороны ребенка решительно ничего не угрожало.
Ну, не могу я себе представить, чтобы, как говорится, «в наше время» какая-нибудь малышня делала своему папе выговор, учила маму, как вести машину, грозила бабушке, сделав страшную рожицу, «санкциями» типа «Еще раз так скажешь, буду тебя ругать!», показывала взрослому язык, если тот ей, малышне, не нравится, неважно, свой человек или чужой...
А сейчас это можно. Более того, это будничное явление, которое вроде бы есть — и вроде бы нет по той простой причине, что взрослые стараются его не замечать. Замечать — неприятно.
Сегодня всегда прав не взрослый, а ребенок. Ситуация изменилась зеркально: ребенок вне критики, вне подозрений, устами младенца, и прочая, прочая...
Популярен тезис, мол, это не мы их, это они нас воспитывают. Что ж, я и сама так думаю. Конечно, они — нас, если мы умны и понимаем и это, и свои ошибки, и проводим «работу над ошибками», и не повторяем эти ошибки впредь (во всяком случае, стараемся не повторять).
А потому вот вам нынешняя аксиома: малыш всегда прав! Его нельзя ругать, бить, ставить в угол. Желательно также не делать замечаний и как зеницу ока беречь его человеческое достоинство и ваши добрые и нежные с ним отношения.
Я тоже думаю, что малыш всегда прав. Потому что даже если он явно не прав (см. выше — показывает взрослому язык, учит всех жизни, командует, откровенно грубит, угрожает, замахивается и даже бьет), то лишь потому, что именно мы, близкие взрослые, не обучили его разумным запретам, не разжевали, не донесли, что есть такие «нельзя», которые «нельзя» всегда и везде.
Невоспитанный ребенок
...Разговариваем по скайпу с Россией. Хабаровская родня очень рада нашему звонку. Подбегает Даша и вместо «Привет!» показывает прабабушке (моей свекрови) язык. Факт «мелкого хулиганства» «не замечается» — продолжаем общаться, как ни в чем ни бывало...
Невоспитанный ребенок — нами не воспитанный ребенок. Не поздороваться, не попрощаться, не поблагодарить, бросить обидное слово... Когда невоспитанность предъявляется не другим, а лично маме, папе, бабушке, она больно задевает и становится, наконец, предметом обсуждения. А малыш-то не понимает, почему? Почему когда-то с кем-то было можно, а здесь и сейчас вдруг нельзя?
И пошел скандал: в ответ на замечание — слезы до истерики, сопли, топот и, видимо, в знак протеста — уже подзабытый ночной попис в штаны.
Нельзя не замечать невоспитанность любимого дитятки, как бы старомодно и ветхозаветно это не звучало. Это как себя не замечать, не замечать своих педагогических ошибок. А если заметил и сказал, то дай малышу прочувствовать момент. Как?
Есть еще одно отвергаемое нынешними «подкованными» родителями слово. Наказание. Я тоже боюсь этого слова. В детстве меня наказывали, и ужас той, советской, педагогики нестираем из моей памяти ничем.
Нет, не надо наказания. Но если вслед за детским проступком, когда еще даже сопли и слезы не «улеглись», вы по первому требованию ставите своему чаду любимый мультик, вы наказываете сами себя. Ибо продолжение неприятностей непременно последует.
Бабушка как индикатор семейного согласия
Я предположила, что если проступок ребенка не «отработать», не довести до детского искреннего и осознанного «Прости...», жди продолжения «банкета».
Так, увы, и случилось. Даша устроила ночной скандал на пустом месте, ворвалась в родительскую спальню, разбудила всех, в том числе и братишку. И получила от мамы «реальное наказание» — неделю без любимого мультика.
Мне показалось, внучка не сильно переживает. Во всяком случае, за завтраком, в ответ на отцовские попытки ее пристыдить Дашка хмыкала, отнюдь не теряясь.
Похоже, оставила нас, взрослых, опять в дураках, подумала я. И поскольку бабушка должна знать свое скромное место, смолчала и затаилась.
Обсуждение ночного «приключения» все же последовало. Его начала моя невестка Таня, когда Дашка уехала в садик. Вот тогда-то в ответ на «Как так? Зачем и почему?» и заговорила «тяжелая артиллерия». Тогда-то я и сказала приблизительно то, что написала выше про «нельзя» и «наказание». И про то, что наша девочка, похоже, не знает, что такое «нельзя». И что есть такой «зверь», который называется «взрослый». И они с ребенком равны, в том числе и в том, что ребенок уважаем взрослым, а взрослый — ребенком. Если уважение только в одну калитку, получается культ личности со всеми последствиями. Ну, как-то так.
Мне показалось, это был хороший и взаимонужный разговор. Он выявил еще одну важную миссию приезжей бабушки (да и неприезжей, наверное, тоже).
Молодой семье, булькающей и кипящей в каждодневной своей «кастрюльке», очень нужен взгляд со стороны. Хотя бы для того, чтоб проверить на прочность свои ощущения от происходящего. И либо утвердиться: я все делаю правильно — предки не правы! Либо удостовериться, что проблема все-таки есть. Так обнаруживается очень важная вещь: семейное согласие. Ну, или другая важная вещь: внутрисемейный разлад.
Мне кажется, главное — обнаружить то или другое. У нас, слава Богу, явилось взорам согласие. И с этого дня стало легче дышать.
«Я боюсь детей»
Дети — не ангелы (хотя Даше тут на Новый год купили белые крылышки — перышко к перышку и нимб на резиночке). Нет, дети не ангелы. А если считаешь иначе, то рискуешь оказаться в интеллектуальном тупике и будешь бесконечно думать-гадать: «Как же так? Он же ангел, а такое творит...»
Вовремя взялась читать «Письма матери» Марины Цветаевой. «Вы знаете, — цитирует Марина Андрея Белого, — я ведь боюсь детей. Они у меня все ломали, их приход был нашествие... Ангелы? Листает такой ангел любимую книгу и перервет вкось — точно рваная рана... Всегда — нарочно, назло, искоса, исподлобья. О, они, как звери, не выносят чужого и чуют слабого. Все дело только — не показать страха, не дрогнуть... Большой волк ведь, когда заболеет, наступает на больную лапу... Знает, что разорвут. О, как я их боюсь! А вы — не боитесь?».
Конечно, боюсь. Начать с того, что боюсь думать, что они не ангелы. Боюсь сознаться, что в какие-то моменты, испытывая обиду, раздражение, усталость, я их не люблю. Вот, например, та же Марина не боялась, писала про дочь: «Когда Аля с детьми, она глупа, бездарна, бездушна, и я страдаю, чувствуя отвращение, чуждость, никак не могу любить».
Или: «Дети глупы, как птицы.»
Или: «Почему я люблю веселящихся собак и НЕ ЛЮБЛЮ (не выношу) веселящихся детей?»
Или: «Взрослые не понимают детей. Да, но как дети не понимают взрослых! И зачем они вместе?!»
А правда — зачем?
Агрессия ребенка — показатель чего?
Дашка часто сердится. Иногда говорит и поступает назло. Обычно это бывает в ответ на замечания или просьбы сделать что-то такое, чего она не хочет. Да, и еще в ответ на ваш отказ сделать что-то по ее просьбе (или по команде?). Как реагировать на ее грозно сдвинутые бровки, на угрожающие самурайские позы и жесты? Часто этот «театр», не начавшись, перетекает в слезы. Так как реагировать?
Честно говоря, я сперва терялась. Первое, что приходит на ум, не годится. Как все от лукавого. Ну, скажешь ей в ответ: «Как тебе не стыдно? А еще девочка... Теперь ко мне не подходи». Так она и хотела вашей обиды.
Попробуем понять, почему?
Она тут очередной раз поставила меня в тупик, сказав что-то неприятное про мою внешность. Я промолчала, но не успокоилась, пока не придумала, как ей ответить, если она опять начнет сыпать «комплиментами».
Кажется, я придумала что-то типа: «Ты всегда говоришь такое, когда хочешь поссориться или обидеть?». В тот непростой момент фраза показалась спасительной и удачной. Во всяком случае, я успокоилась, смятение застигнутой врасплох бабули само собой улетучилось. И ведь, что характерно, Дашка ничего «такого» мне больше не говорила.
Но продолжим: откуда ее обиды, моменты агрессии, слезы? Подсказка пришла с очередной сложной ситуацией.
Как говорить с ребенком. Почти Гиппенрейтер
Таня уехала за ней в садик. Мы с Мишуткой остались дома, и я уложила его спать (это всегда непросто, поскольку малыш пока засыпает лишь с титей во рту). Сижу рядом с ним, стерегу его драгоценный сон: спит он беспокойно, и надо не упустить момент, погладить, убаюкать...
Дверь открывается — Дашка. Покружила, пошептала, убежала. Через пару минут вбегает опять: «Бабушка! Помоги надеть платье!». Я в ответ страшные глаза: «Тише! Мишку разбудишь! Попроси маму». «Нет, ты!» — и сдвигает сердитые бровки. — «Выйди из комнаты!» — шиплю в ответ. Даша, меча в меня взглядом громы и молнии, наконец, исчезает.
Сижу и думаю: малыша она, к счастью, сегодня не разбудила. Но я с ней серьезно поговорю. Скажу: «Даша, как так? Ты ж несколько дней назад всем нам обещала не врываться к спящему братику, обещала никого не будить. А сама... Как же так?!»
Чувствую, не то. Опять не сработает. Что в подоплеке-то? Думай, бабуля, думай...
Обычно все вопросы с платьями и нарядами решаются не с бабушкой, а с мамой как с главным экспертом в этой области. А тут почему-то она вбежала ко мне. Почему?
Я сторожила сон малыша, мне было явно не до нее. Вот и ответ — потому что обида, ревность, потребность в подтверждении бабушкиной любви. Значит, если начну ругать, поучать, выговаривать, то лишь усилю протест.
И я сказала внучке совсем другое. Мол, да, я волновалась, что разбудим братика, да, сделала страшные глаза, потому что сердилась. Но люблю-то вас с ним одинаково, сильно-сильно, и ты, солнышко, не обижайся и не шуми, когда спит малыш, ладно?
Надутая, еще сердитая, Даша едва заметно кивнула. «Боже мой, а платье-то у тебя какое красивое, как оно тебе идет!» — добавила я позитивчика (дома ждали гостей, вот малышка и нарядилась). Через пять минут она подбежала ко мне, веселая: «Бабушка, помоги построить дом!..»
Не готова раствориться во внуках
Да, еще помогает классическое «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись...» Это уже не многоточие, а точка на разногласиях и обидах. Хотя вот написала и опять сама с собой не согласна: выдала желаемое за действительное.
Точки в отношениях с внуками не бывает. Либо вопрос, либо многоточие (либо вопрос с многоточием). И никакая мудрая бабушка не застрахована от ошибки. И периодически мы непременно садимся в лужу. Разница лишь в количестве «луж».
И, наверное, надо дать себе право на ошибку. Я ведь просто бабушка, а не педагогический гений. Не Выготский, не мои любимые Лена Алексеевна и Борис Павлович Никитины. Но все-таки, видимо, я бабушка не самая плохая, потому что хоть ничего и не знаю, но кое-что знаю — свои ошибки.
Но я и не самая лучшая бабушка, потому что, чего скрывать, эгоистка, индивидуалистка, не готова раствориться во внуках, как это сделали когда-то мои мама и папа. Не готова плыть и плыть до конца своих дней по этой опасной «реке». Мне надо и плыть, и причаливать, прерывая общение с внуками делами и людьми, не имеющими к моим бабушкиным заботам ни малейшего отношения.
Вот сейчас, заканчивая свое пребывание в Японии, я скучаю по дому, по России. А вернусь домой — буду скучать по своим «японцам». Два «пазла» моей жизни. Как бы отдельные, разделенные Японским морем, сушей двух стран, границами... Но совпадающие, если их без устали складывать и мне, и детям, и (надеюсь дожить!) выросшим внукам.
