"Не женщина теперь ты — только мать". Так утешала старуха калхидскую царицу Медею, которая не мыслила жизни без любви. "Может быть, и мне уже не светит женское счастье", — унывала я, читая Еврипида. Казалось, проще смириться и найти и утешение в работе и материнском долге.
А когда пропала надежда, когда закончилось тоскливое ожидание и началась я как личность — появился ты. Когда я окунулась в водоворот жизни, запретив себе ныть и жаловаться. Когда сквозь асфальт недоверия и цинизма, окутавшего мое сердце, пробился стебель творчества.
Самое трудное, от чего мне приходится отвыкать, чтобы быть достойной твоей искренней любви — от привычки лгать. А вру я с самого далекого детства, сколько себя помню. Тягала из кладовки шоколадную стружку, которую мама держала для праздничного торта, и врала, что не трогала ее, забыв вытереть коричневый рот. Рассказывала ребятам во дворе о старшем брате, который отправился в Африку возглавлять освободительное движение.
В десятом классе я сочинила себе родословную. В ней мой прадед был французским генералом, а прабабушка — прибалтийская волонтерка в публичном доме для военных высшего ранга. Прабабка, конечно, была красавицей, а он, понятно, богатый и некрасивый. И я тут же бросала небрежно, ставя на место этих курносых мальвин: "Решительный нос мне достался от прадеда — порода не вырождается".
Потом мне надоела эта легенда, и я придумала новую. Будто мама моя играла в молодости на сцене столичного театра и завела роман с партнером по спектаклю, теперь он — выдающийся голливудский актер, обойдемся без фамилий. Но когда до родительских ушей доползли перешептывания соседей, мать и отец здорово прописали мне. Хотя врать я не перестала.
На первом курсе института, когда мы смотрели в актовом зале концерт выпускников детской танцевальной школы, я замечталась вслух о будущих детях:
— Отдам дочку в танцевальный кружок.
— У тебя есть ребенок? — ахнула однокурсница.
Как было не поддаться искушению? Эти пытливые глаза, навостренные уши, жаждущие сказки. Через секунду табун моей фантазии понесся вскачь.
— Я плавала на надувном резиновом матраце недалеко от берега, — язык мой следовал за мгновенно рождающейся выдумкой. — Очнувшись от сна в открытом море, я поняла, что жизнь моя кончена.
Я поведала ей историю о рыбаке, который привез юную русалку в хижину на незнакомом острове. Дальше следовала взаимная страсть, рождение смуглой девочки с кудрявыми каштановыми волосами и, наконец...
Многие обжигались от неистового огня моих выдумок и прикипали ко мне. Тогда я решила использовать свою неуемную энергию в благих целях и стала подобием палочки-выручалочки, делая услуги и раздавая подсказки.
Так я притянула тех, кто претендовал на мое абсолютное внимание. Они просили совета и поступали по-своему, вымогали честную критику и тут же затаивали обиду, качали права и отнимали у меня самое дорогое — время, которым сами пренебрегали.
Забегая вперед, скажу, что впоследствии знакомые, которые так болезненно нуждались во мне, отклеились, не поленившись оскорбить напоследок и обвинить в эгоизме, несмотря на то, что я, как и прежде, не отказывала им в существенной помощи, вот только сократила отток душевной энергии.
Те же, кого я, наоборот, считала слишком независимыми и нечуткими, перевернули мое мнение о них — на этих людей я могу положиться, а они — на меня, хоть порой мы не созваниваемся и не списываемся неделями.
Книги духовных учителей Ошо и Гурджиева я прочла случайно. "Если ты не принимаешь себя, то пытаешься изменить других. Это становится твоим занятием".
Поэтому я решила обратить взор внутрь себя, следить за своим собственным развитием, перестать давать советы и не пытаться улучшить чужую жизнь.
Позволять другим оставаться собой, не пытаться навязывать духовные ценности и не изливать на собеседника накопленный опыт. Не вторгаться в предназначенный ему путь, торопясь без спроса решать чужие задачи, оберегая от отчаянья. Ведь именно отчаянье для многих — начало свершений и побед.
Оказалось, что за пару лет можно многое успеть, если исПОЛЬЗовать время. Можно научиться играть на музыкальном инструменте, выучить два языка, освоить новую профессию, перейти на заработок в дистанционном режиме, сдать квартиру в аренду и объездить двадцать стран. Благодаря взятому темпу я справилась с тягой бесконечно контролировать своего сына, самостоятельность которого отказывалась прежде признавать. Исчезла и нервная тревога: "А где же моя вторая половинка?". Когда я стала целостной, когда обрела себя, только тогда наши судьбы, любимый, пересеклись и соединились.
Мое сердце приняло тебя безусловно, без надежды изменить твой характер, привычки, мировоззрение. Сейчас модно обвинять женщину в неудачах мужа: мало вдохновляла и влияла, недостаточно терпела и мотивировала.
А я разрешила себе не вмешиваться. Не уговаривать тебя, что ты — сильный мужчина, ты и сам это знаешь. Не критиковать и не подстраховывать — доверяю твоей деловой интуиции. Тебе нужна нежность и понимание, а не призывы и лозунги. Я с удовольствием расспрашиваю тебя о новых идеях, но когда хочу дать совет, прикусываю язык — уважаю твой выбор и знаю, что ты не нуждаешься в поучениях.
Я не смею конкурировать с жизнью — только ей дано право учить — путем проб и ошибок, разочарований и побед. Да и некогда мне, любимый — так много своих интересов.
Мы подняли бокалы за годовщину нашего бракосочетания.
— Знаешь, милый. После встречи с тобой я перестала врать. Даже по мелочам.
— Ты и не врала, а просто любила присочинить. В этом вся твоя эксцентричность. Иначе — куда девать твою фантазию?
— Она уходит в книгу, которую я пишу. Я тебе не говорила, что издатель одобрил черновой вариант? Там все — придуманное. Кроме финала, в котором любовь побеждает все препятствия. Где герои осознают, что преданность и честность дороже всех богатств мира.
