Наконец-то, спустя год после рождения дочки, дошли руки написать свой отчет. Но только мама еще слишком занята, так что для разнообразия вам предлагается нестандартный вариант истории о роддоме – от лица мужа. Можете дать почитать мужьям, для которых это дело впервой.
Дело было так. Дочка уже засиделась внутри мамы, шла 40-я неделя. Врач на предыдущем осмотре сказал, что никакой готовности к родам до сих пор не видит. Приняли решение ждать еще несколько дней, врач сказал приезжать в пятницу – будем решать, что делать. Не исключено кесарево. Вещи заранее собрали. Чудом в четверг заметили, что машина наша со среды стоит со включенной фарой (похоже, поворотник забыл), аккумулятор почти сел, но в четверг все-таки с трудом завел и подзарядился. В пятницу утром долго ехали в пробках в роддом (жена выбрала его в аккурат на другом конце города – кстати, забыл сказать, Питер, роддом N9). Позвонили врачу, он долго был занят, наконец позвал Аню (мою жену). Вернулась она через полчаса, чуть не плача. Оказывается, он сразу спросил ее: "Ну что, делаем кесарево или в дородовом хочешь полежать?" Она была абсолютно не готова к такому вопросу, и рассчитывала, что он осмотрит, все ей подробно объяснит и скажет, как, с его точки зрения, оптимально поступить. Он распорядился положить ее в дородовое, но сам исчез по делам и связаться с ним у жены не получалось.
Я отправился обратно домой. Сам, честно говоря, немного успокоился: все-таки жена уже на месте, под контролем врачей, а не на другом конце города, где что-то может вдруг начаться и непонятно, что с этим делать. Жена поручила мне принять решение о том, какую анестезию делать, если понадобится (общую, эпидуральную, спинальную). Полез искать в Интернет, перелопатил достаточно много информации на наших и зарубежных сайтах. В результате решил выбрать основным критерием статистику летальных исходов от анестезии – с этой точки зрения наилучшим был вариант со спинальной анестезией. Кроме того, натолкнулся на несколько убедительных отзывов от врачей (за рубежом), которые использовали в практике спинальную и весьма положительно о ней отзывались.
Аня в это время была в полном расплохе и в слезах, не знала, чего ждать, куда исчез ее врач (Сергеев его фамилия). В течение дня к ней пришел другой врач (Кирман). Сделал мониторинг, сказал, что плод пока не страдает, можно еще немного подождать, но не очень долго. Если ничего в ближайшие дни не начнет происходить, то, сказал, сделает кесарево во вторник (типа, сейчас выходные, а в понедельник у него дежурство – вот, оказывается, от чего может зависеть день рождения ребенка). Жена несколько опешила – а как же Сергеев? Ну, говорит, если хотите Сергеева – пожалуйста, пусть он сегодня кесарит, а с завтрашнего дня Сергеев в отпуске. Вот так, оказалось, врачу нашему все-таки дали отпуск, а мы, лопухи, не озаботились заранее заключить с ним договор. Он сказал, что удобнее все оформить постфактум, и вот теперь хитрый лис не был связан контрактными обязательствами и мог порадовать свою жену тем, что вырвался в отпуск!
Сам Сергеев появился лишь после окончания рабочего дня. Он немного успокоил Аню, сказал, что все время помнил про нее, но никак не удавалось подойти. Сказал, что, пожалуй, неразумно форсировать кесарево из-за того, что "светило Сергеев" уходит в отпуск. Он сказал, что подобрал хорошего врача вместо себя (Кирман), и что выбирая, кому передать, учитывал, что ей будет более комфортно общаться со спокойным и рассудительным Кирманом, чем с другими, кого он мог бы рекомендовать. В общем, на том и порешили.
На следующий день (в субботу) я приезжал в роддом. Общался с женой, привозил из дома то, что она говорила. Бегал в аптеку. Дородовое было на бесплатном отделении, палата напомнила мне пионерлагерь. Шесть кроватей на пружинах, тумбочки, и все. Но девчонки там жили дружно. Первым в списке того, что привезти, жена заказала наушники для трубки – послушать радио, отвлечься. Вообще в роддоме были весьма вольные порядки. Беременные там тусуются на улице, курят и.т.п. Достаточно забавно, как я в первый раз проходил через вахту, несколько опоздав к окончанию пуска посетителей. Очень беспокоился, готовился договариваться с охранником, но оказалось, что как только пуск посетителей закончился, охранник свалил, еще не закрыв вход, и я вообще прошел до палаты, не встретив ни единой живой души! Надо сказать, везде все по-разному, и бывают роддома, которые охраняются как военные базы НАТО (как в плане входа родственников, так и в плане выхода беременных).
В ночь на воскресенье жена плохо себя почувствовала. Нашли дежурную врачиху. Та сказала принять лекарство и сидеть тихо – ничего у тебя, дескать, не начинается.
В воскресенье тоже приезжал. Гуляли вместе. Жена говорила, что живот потягивает. Вечером приехал домой. Сообщил, как обычно, обстановку интересующимся родственникам. Ночью решил, что хватит бегать и беспокоиться, надо отдохнуть, пока есть возможность. Сел смотреть фильм, выпил бокал винца. Вдруг во втором часу ночи звонок. Приезжай, начинается.
Дело было так. Она снова почувствовала, что ей хуже. Не хотела связываться с дежурными, но соседки из палаты убедили, что раз она в больнице, то надо все-таки обратиться к врачам. Дежурный врач осмотрел – появилось раскрытие, надо звонить своему врачу. Жена позвонила Кирману. Тот просил передать трубку медсестре, чтобы убедиться, что это не почудилось беременной. Та подтвердила. Потом Кирман еще перезвонил и обратил внимание на то, что жене придется оплатить ему такси. Медсестра сказала, что муж может приехать на роды.
Мы заранее договаривались, что я не буду присутствовать в родилке, но до этого, во время хождения по коридорам со схватками, я буду рядом для моральной поддержки. Итак, я оделся, взял, согласно указаниям, сменную одежду, почистил зубы, чтобы гаишнику было труднее почувствовать запах вина, взял немного денег на благодарности и ломанул ночью по городу. Только потом мы с женой сообразили, что проехал я просто чудом. Совсем забыв про развод мостов, не задумываясь, проехал по центру через три моста, видимо, попав на короткий промежуток, когда они сводились. А ведь мог бы так попасть в ловушку где-нибудь на Васильевском острове – и там до утра хоть вплавь!
Приехал к роддому. Пришлось разбудить охранника. Его должны были предупредить, но он прикинулся шлангом и не хотел меня пускать. Пришлось звонить жене, и та выслала мне на помощь акушерку. Акушерка, ведя меня вглубь, ворчала, что это не ее дело, но в целом была доброжелательна. Комната, где ждала меня жена, выглядела весьма уныло. Самым приятным и современным в ней был некий прибор, похожий на осциллограф на вид где-то 70-го года производства. Жена доложила обстановку: врач уже прибыл, осмотрел – процесс пошел, но родовая деятельность слабая, еще немного ждем. Мы ходили вместе под ручку в этой комнате, я засекал по таймеру время между схватками. Время было около 7 минут и не уменьшалось. Потом меня выставили. Врач осмотрел, проколол пузырь. Воды были зеленые. И он сказал, что нужно кесарить, начинается гипоксия плода. Жена уже была морально готова.
Пришла заспанная анестезиолог. Предложила на выбор общий наркоз (с дешевым или хорошим препаратом) или спинальную анестезию. Эпидуральную не предлагали. Жена пыталась узнать, что анестезиолог сама посоветует, но та отнекивалась и только перечисляла возможные осложнения после каждого из методов. Затем врач сел заполнять историю родов. Писал реально долго. Еще раз сказал мне, что без кесарева никак. Уже гипоксия началась, судя по водам, и родовая деятельность просто никакая. "Разве это схватки? Вон послушайте, что такое схватки". Действительно, жена лишь периодически морщилась и хваталась за живот, а из соседних помещений раздавались просто неистовые рыки, вопли о помощи: "Ну подойдите же ко мне кто-нибудь!"
Дальше жену начали готовить к операции, а меня посадили в отдельную комнатку и сказали ждать. Я молился. Молился, хотя был и остаюсь атеистом. Особенно некстати было то, что незадолго до родов я прочитал "Прощай, оружие" Хемингуэя. Ну не знал же я, что эту книгу нельзя дочитывать до конца будущим родителям! Ждал, мне кажется, довольно долго. Было три часа ночи. Наверное, прошел где-то час. Вошла акушерка и сказала, что сейчас принесут ребенка. Я сразу бросился спрашивать, как Аня. Она успокоила – все нормально. Еще посидел в одиночестве некоторое время.
Вдруг вбегает акушерка и еще одна женщина и вносят что-то крохотное, влажное и пронзительно кричащее. Это, видимо, и есть моя дочка. Далее происходит следующая сцена. Акушерки подходят к старой ржавой раковине в углу комнаты, включают мощную струю воды, быстро пальцем проверяют температуру и заносят комок под струю воды, смывая слизь. Визг стоит такой, что в ушах звенит. Если бы жена это видела своими глазами, у нее был бы гигиенический шок, и после такого, я уверен, она бы отменила половину кипячений и стерилизаций, которые мы производили дома. Затем кладут на стол под лампу. Акушерка (она не русская и говорит с сильным акцентом) сказала мне так – "Пэвица будэт. Нэ эстрадная. Опырная". Дочка не переставала кричать. Кожа на ручках и ножках была сморщенная, синеватая. По словам акушерки, было ясно видно, что ребенок переношенный и что операцию сделали вовремя.
Затем я наблюдал ряд процедур, таких как отрезание пуповины щипчиками, откачивание слизи специальным слизесосом, прослушивание сердца, взвешивание, измерение роста. Оценка по шкале Апгар сопровождалась следующим диалогом: "Ну что, сколько напишем? Давай 7/8? Давай". Приходил врач, очень довольный. Сказал, что кричит просто замечательно. Я сунул пятисотрублевки акушерке и второй женщине. Акушерка сказала, что больше никого благодарить не надо – только потом самого врача. С ассистентом врач поделится, а анестезиологу и так достанется из того, что мы уплатим за анестезию по договору.
Долгое время я сидел наедине с дочкой. Она все кричала. А я все время говорил с ней. Просто тренировался, как буду успокаивать ее дома. Меня пустили на минутку в операционную, которая выглядела весьма хорошо оснащенной, в отличие от всех других помещений. Жена лежала и не двигалась, но глаза были открыты. Аня улыбнулась и нежно сказала: "Она хорошенькая".
Домой вернулся часов в 5 утра. Упал спать, но завел будильник на 7. Надо было оповестить родственников до того, как они ушли на работу, а потом сразу собираться обратно в роддом. Часам к 11 утра в понедельник снова дополз на машине до роддома. Надо было оформить и оплатить договоры. Когда ходил в дородовое забирать вещи жены, ее бывшие соседки набросились на меня с расспросами.
Затем в течение недели я ездил в роддом к жене. Возил вещи, лекарства по огромному списку, помогал, как мог. Аня лежала в платной одноместной палате, но в обычном бесплатном отделении – на комфортное опоздали по глупости. Врачи, которые смотрели жену в отделении, произвели очень приятное впечатление. Медсестры и педиатры были разные. Одни были очень приятные и заботливые. Другие – совсем нет. В целом, конечно, в роддоме жене было тяжело. Условия далеки от комфортных, а после операции все давалось очень трудно.
Еще была целая история с поиском антирезусной сыворотки. Как показали анализы крови, которые сделали на второй день после родов, чуда не произошло, дочка унаследовала мою кровь – 0+. А у жены 3-. После анализов оставалось 48 часов, пока еще имело смысл вводить сыворотку. Обзвонил справочные службы и тучу аптек. В аптеках города (Питер) можно было найти только пару-тройку ампул с отечественной сывороткой. Но я принципиально не хотел колоть жене то, что сделали у нас из крови местных доноров. Некоторые московские сети аптек готовы были доставить импортную сыворотку из Москвы, но по времени мы не укладывались. Наконец по Интернету нашел дистрибьютора в Москве, дозвонился и мне раскрыли секретную информацию о тех нескольких аптеках в Питере, где все-таки есть искомая ампула.
В субботу наконец отпустили домой, и началась совсем новая жизнь.
