Вот уже девять месяцев я волонтёрю в Центре лечебной педагогики "Особое детство". Центр, которому в этом году исполняется 30 лет, помогает детям с особенностями развития: с расстройствами аутистического спектра, с генетическими синдромами, с ДЦП, с трудностями обучения и другими проблемами.
Я попал сюда абсолютно случайно: подруга как-то вскользь упомянула, что собирается пойти в центр в свой выходной день и помочь по хозчасти. Я напросился пойти с ней. Как раз незадолго до этого я потерял работу, и времени у меня было хоть отбавляй.
Я еще не знал, что приход в ЦЛП разделит мою жизнь на "до" и "после". Тогда я не знал ничего о том, как сильно полюблю этих детей и насколько важно мне будет помогать им. Тогда, на самом деле, я вообще ничего о себе не знал.
В ЦЛП несколько групп подготовки к школе для ребят с разными особенностями, в том числе с тяжелыми нарушениями. С ними заниматься сложнее, но тем интереснее наблюдать, как у них что-то получается: как они учатся различать цвета или времена года, узнавать себя на фотографиях, как живо реагируют на музыку и с какой радостью проходят полосу препятствий на физкультуре.
В нашей группе ребята самые разные. У каждого какие-то свои фишки, какие-то индивидуальные особенности, благодаря которым ты очень быстро привязываешься к ним. В общем-то, это одна из причин, по которым мы привязываемся к людям вообще: когда важного человека нет рядом, мы можем скучать по тому, как он не выговаривает букву "р", как постоянно ерошит волосы, как живо реагирует на определенные действия, как вечно застегивает рубашку не на ту пуговицу. Это те маленькие вещи, которые в совокупности и формируют образ человека в нашей голове. С мальчиками и девочками из группы подготовки к школе, в которую я попал, было точно так же.
Загадочный ребенок
Маша — удивительный человек. Эту фразу я повторяю про себя, кажется, с первого дня моего знакомства с этой очаровательной светловолосой девочкой шести (сейчас уже семи) лет. И я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть на мир ее глазами хотя бы 15 секунд, чтоб понять, что она чувствует и какими видит нас.
Маша меня много чем зацепила, но интереснее всего были выводы, которые я сделал о ее состоянии: мне показалось, что она единственный наш ребенок с отрицательной динамикой (то есть в начале года ей было лучше, чем в конце). Со временем я понял, почему на самом деле это не так. Но в этом вся Маша: про нее думаешь одно, а по факту оказывается совсем другое. Кажется, она самый противоречивый и загадочный ребенок, которого я вообще встречал в жизни.
Мне довелось сопровождать ее всего пару раз, поэтому большая часть того, о чем я пишу — это наблюдения со стороны, причем наблюдения волонтера, а не педагога или психолога.
Когда я только пришел в группу, Маша казалась мне девочкой, максимально отстраненной от реальности, максимально спрятанной внутри себя. В лице ее читались равнодушие и спокойствие, причем тогда я ни разу не видел ее плачущей.
Я знал, что ей трудно сосредоточиться на чем-то и что удержать ее внимание хотя бы на несколько минут — уже подвиг. На кругу (групповые занятия начинались с того, что мы садились в круг, держались за руки, здоровались и играли в несколько игр) она невозмутимо выпутывалась из рук сопровождающего, желая дальше гулять по комнате и заниматься чем-нибудь своим.
Еще я знал, что Маша — человек чрезвычайно занятой, что ее жизнь состоит из огромного количества разных активностей, и что в группу она приходит уставшей — и, вероятно, именно поэтому все оставшиеся силы отдает саботажу любой структурированной деятельности.
Любит музыку
Со временем я начал узнавать Машу лучше. Я понял, что она обожает звуки, причем у нее какая-то своя система выстраивания отношений с ними. Она могла найти свой любимый звук и слушать только его.
Как-то раз на музыкальном занятии взгляд Маши упал на только привезенное в ЦЛП пианино. Разумеется, от такой шикарной игрушки ее было не отлепить. Попробовать отвлечь Машу от того, что ей по-настоящему нравится — задача из невыполнимых. Такую целеустремленную девочку еще поискать!
В итоге они с педагогом Сашей сыграли на этом фортепиано удивительный концерт в четыре руки. Вышел приятный фри-джаз, и иногда пальцы Маши рождали очень гармоничные мотивы. Иногда она даже тихонько подпевала себе.
Музыка и музыкальные игрушки — лишь одно из увлечений Маши. Она обожает копаться в коробках и ящиках, вроде бы в поисках чего-то конкретного, но иногда находит что-то новое и здорово этим увлекается. Бывает, она быстро теряет интерес к предмету, бросает его на пол и находит что-то еще. Правда, уже через несколько секунд может вернуться к брошенному предмету. А потом опять бросить.
Когда она металась вот так по игровой комнате от одной игрушки к другой, я невольно сравнивал ее непонятный детский мир с нашим якобы понятным взрослым: метания, непонимание собственных желаний, неумение встраиваться в то, во что мы, с точки зрения окружающих, должны уметь встраиваться.
При этом на фоне хаоса все равно появляется какая-то особая страсть, какая-то особенная игрушка, которую Маша таскает с собой на все занятия и которую можно забрать, только клятвенно пообещав вернуть сразу после. Неустойчивость сочетается в ней с избирательностью, а рассеянное внимание — с искренним интересом к определенным вещам.
Учится общаться
Через несколько месяцев Маша уже не казалась мне такой отстраненной, как когда-то. Это была очень общительная девочка, которая, например, без проблем различала взрослых, к которым привыкла за это время. Если у нее не работал робот, она могла подойти и протянуть его мне или даже взять меня за руку и попробовать нажать ею на кнопку на его макушке.
Еще Маша начала всматриваться в лица мальчиков и девочек из нашей группы (правда, ее скорее интересовали очки, но со стороны казалось, что она неожиданно заглянула ребятам прямо в душу и увидела что-то, чего не замечали мы).
К концу весны (то есть спустя примерно полгода после нашего знакомства) Машино настроение резко испортилось. Она стала плакать практически на всех занятиях и успокаивалась только в том случае, если ее оставляли в покое и разрешали заниматься своими делами. Машины приступы грусти поддерживали ее подруги по группе, и тогда комната наполнялась нестройным громким плачем, противопоставить которому порой было нечего.
Помню, как мне удалось увлечь ее сказкой про репку — она внимательно слушала, потом брала книжку у меня из рук и смотрела картинки, потом отдавал и опять внимательно слушала. Я прочитал "Репку" три раза, и все это время она была включена и спокойна. Было очень приятно просто сидеть с ней рядом, читать с выражением и видеть ее интерес.
Из-за того, что Маша заканчивала год такой грустной и что мне было так трудно ее сопровождать, я и подумал, что динамика отрицательная. Но на самом деле за полгода Маша стала ярче, живее, самостоятельнее и контактнее. Мы так и не поняли, из-за чего она так расстраивалась. На самом последнем занятии она была спокойной, радостной и включенной, чему мы все были несказанно удивлены.
Вот такая вот Маша — девочка, которую мы очень любим и про которую до сих пор так мало знаем. Как, может быть, и она сама о себе. Маша продолжает прятаться от нас, и будет здорово, если в следующем году мы сможем ее найти.
