Глава третья, новосельная
Мы осмотрелись. Египетская ночь была темна и звездна. Месяц в черном небе висел не по-человечески, а рогами вверх, как на верхушках минаретов. Хитросплетение дорожек, обсаженных пальмами, пальмочками и фонариками, уютные корпуса из слепленных вместе по четыре бунгало. Между зелеными насаждениями виднелись голубые подсвеченные бассейны. Все было отмечено присутствием дизайна и по-южному гостеприимно. Мы, ободренные видом этого чудесного рукотворного оазиса, двинулись "зис вэй". Дорожки в отеле, который мы выбрали именно за его огромную территорию, оказались действительно довольно протяженными. Но мы быстрым шагом продвигались к заветному номеру 1103, где мечтали найти приют и отдых после долгой дороги. Продвигались мы долго. Поначалу фонариков, пальм и новеньких домиков было много. Но по мере удаления от главного здания уменьшалось количество источников света и деревьев, а жилища становились не такими новенькими и ухоженными.
Надо заметить, что, как нам рассказывали бывалые соотечественники, не одну собаку съевшие в деле борьбы за равные права под египетским солнцем с немцами и итальянцами, неискушенных в отдыхе русских туристов в любом отеле пытаются поселить в самые старые номера где-нибудь на отшибе, с видом на стройку, помойку, подсобные помещения, пустыню или на забор сопредельного отеля. Противодействовать этому успешно удается скромной купюрой достоинством в 10$. Поименованная купюра уже была приготовлена нами заранее.
Когда мы шли уже пятнадцатую минуту, окончательно заблудившись, сбившись с указанного "зис вэя" и шарахаясь между темными незаселенными корпусами, я окончательно скисла и предложила вернуться на ресепшн и отдать заветную десятку сразу, даже не заходя в номер. Наташа начала тихие подвывания от усталости и голода. Тарас разумно предложил все же номер посмотреть, чтобы хоть как-то обосновать свои претензии. О, чудо! Вот она заветная, слегка обшарпанная дверка.
Номер оказался большим, это мы отметили сразу. С двумя террасами, проходной гостиной, отдельной спальней, мини-кухней и огромным санузлом. Но предубежденность наша была настолько велика после метаний в ночи между пальмами, что во всем мы уже видели сплошные недостатки. Моя дочь тут же проследовала в спальню, где стояли две полуторные койки, как водится, разделенные тумбочкой, бросилась на кровать и заявила, что в этой комнате будет спать она. Мы переглянулись с Тарасом, а потом, не сговариваясь, воззрились на ветхий диванчик, разложенный в проходной гостиной и предназначенный явно для одного (сильно уставшего за день) "чайлда", который по условиям дополнял оплаченный двухместный номер. Тут не лишним будет заметить, что наш вояж был задуман и как некое подобие свадебного путешествия. "Нет", – сказала я решительно, – "нам нужен гораздо лучший номер!" И мы пошли обратно к ресепшн, окрыленные своей пассионарной идеей борьбы за лучшую жизнь на чужбине для бедных русских туристов!
Там нас встретили дружелюбно. Нас вообще любезно встречали везде, потому что мы очень похожи либо на европейцев, либо просто на двух добрых идиотов, ибо мы все время улыбаемся. Вообще привычка все время улыбаться, даже когда предъявляешь претензии или чего-то требуешь, – это очень полезная привычка. Пару раз, правда, нам не очень хотелось улыбаться. Первый раз – это когда водитель египетской маршрутки в середине пути (буквально посреди пустыни) начал вести мутные разговоры об удвоении стоимости поездки против оговоренной в начале. При этом называл нас русской мафией. И второй раз – когда мы спешно ретировались из парфюмерного магазина, таща за собой упирающуюся и раздираемую желанием приобрести все, что там продавалось, Наташу. А вслед нам неслись проклятия "уже разлившего благовония по бутылочкам" продавца.
Любезный молодой человек за стойкой внимательно выслушал нашу тираду на плохом английском о том, что мы хотим номер "ниар ресепшн", "нью" и вообще, нам все нравится, только мы все равно хотели бы поменять место обитания из принципа, так как все наши люди так делают. Вот. С робким удивлением портье мягко возразил нам, что наш номер "биг", и он думал, что нам будет в нем удобно. Тем не менее, 10$ взял (мы облегченно вздохнули) и предложил посмотреть другой номер. "Да", – заметил он нам в спину, – "вы можете говорить по-русски".
Номер, который мы бегло оглядели, был действительно "ниар ресепшн", "нью" и "вери комфортебл". Все сверкало дизайном и новизной. Только одно маленькое обстоятельство смутило. Жилое пространство состояло из одной большой красивой комнаты с двумя(!) двуспальными(!!!) кроватями. Видимо, в тихом отеле черти водятся, подумали мы, не иначе в таких "румах" тайно останавливаются компании с нетрадиционными предпочтениями. Очень хотелось есть, да и время встречи с гидом приближалось. Ребенок от тихого нытья перешел к нарастающему скулежу. Пора было принимать решение. Большинством голосов было принято остаться в старом, далеком, но все же большом и двухкомнатном номере. Но чтобы 10$ не пропали зря и дабы соблюсти обычай русских туристов, мы решили попросить поменять ветхий диванчик на что-то более употребимое и бегом направились в ресепшн.
О! Объяснить, что именно мы хотим, даже по-русски было чрезвычайно сложно. Ту часть информации, где сообщалось, что мы остаемся в первом предложенном нам номере, донести до сознания портье удалось без проблем. Нам даже вернули заветную десятку.
Но когда мы сказали, что хотим поменять диван, ой, то есть "софу", возник вопрос "почему?". Далее началось что-то невообразимое. Мы попытались объяснить, что на их "софе" невозможно спать, потому что там дырка: У-п-пс. Портье не знал, что такое "дырка", а мы не знали как "дырка" по-английски. Мы мычали, изображали пантомиму в лицах (как мы ложимся спать, кладем подушки и "бах" – подушки падают в дырку, как мы потом встаем очень-очень расстроенные и вытаскиваем подушки из дырки и все повторяется сначала). Наше шоу собрались посмотреть все свободные служащие и случайно оказавшиеся поблизости проживающие. Утомившись лицедействовать, мы попытались нарисовать на бумажке схематичное устройство дивана с искомой дыркой, что вызвало бурю восторга у нашего визави за стойкой, но так и не приблизило нас к взаимопониманию. Через минут пять у нас стали закрадываться подозрения, что портье все понимает, но придуривается, и что ему просто нравится наше выступление, потому что оно сильно скрашивает его обычную и ничем не примечательную трудовую вахту. Тут мы объявили антракт, так как голод не тетка даже в Африке. Пообещав (как терминатор) вернуться после ужина, мы понеслись в столовую.
Когда мы в четвертый раз за этот вечер, лучезарно улыбаясь, приближались к нашему уже почти родному портье, он схватил телефонную трубку и изобразил крайнюю степень занятости. Но решимость наша преодолеть до наступления ночи языковые и ментальные барьеры была непоколебима. Поэтому мы терпеливо подождали минут десять, пока портье освободится, и только было уже приготовились к очередному отделению Марлезонского балета, как нам со всем египетским уважением было предложено дождаться утра. Ибо утро вечера мудренее, и менять диваны лучше на свежую голову, когда подсобных рабочих гораздо больше, чем поздним вечером. Мы тут же заподозрили в этом предложении подвох и попытку уйти от действительности. То ли он надеялся, что, испытав кажущуюся ветхой "софу" в деле, мы примиримся с ее внешними недостатками, то ли ему казалось, что наша одержимость (а с ней и сама проблема) рассеется под влиянием крепкого освежающего тело и душу сна, то ли это нас так вежливо послали. Тем не менее, так как, скорее всего, утром портье сменился бы, нам не улыбалось разыгрывать все представление заново.
И тут пришел наш гид. Наш замечательный Ихаб. И всех спас. Во-первых, он успокоил наших (как потом оказалось, соотечественников и соседей по корпусу), что обещанный вид на море из окна у них отсутствует, потому что его просто ночью не видно, и что он (вид) будет завтра утром. Во-вторых, он продал всем нам энное количество путевок для организации нашего досуга (видимо, продал не без выгоды, так как объявил, что завтра "бесплатно" проведет для нас экскурсию по городу). В-третьих, доступно объяснил, где, что, почем и как в городе-негодяе Хургаде, и дал всем свои номера телефонов. И в-четвертых, внимательно выслушав наш горячий рассказ о невозможности спать двум взрослым разнополым людям на дырявой "софе", понимающе хихикнул в кулак, решительно встал и направился к стойке. Ихаб и портье долго "говорили по-арабски", после чего наш гид заверил нас, что все проблемы будут решены, и не завтра, а сейчас же, в чем он лично желает убедиться по телефону и позвонит нам в номер через полчаса. Мы не знали, как его и благодарить. Попрощавшись до завтра, мы со смешанным чувством недоверия и восторга двинулись по уже немного знакомому "зис вэю".
Еще издали мы заметили, что дверь нашего номера приоткрыта и на фоне ярко освещенного дверного проема маячат две очень разные фигуры. Мы вошли и увидели, что первая фигура принадлежит высокому, дородному, но с остатками спортивного телосложения усатому арабу. Он был за старшего и держал себя очень солидно. Имел бейдж на форменном синем свитере и совершенно недвусмысленную кобуру с пистолетом. Как потом мы узнали, к буйным диваноненавистникам был откомандирован для выполнения особого опасного ночного задания один из высших чинов охраны отеля. Второй араб был небольшого роста, худой и бессловесный.
Уложив уже нестоячего ребенка спать калачиком на кресло в гостиной (чадолюбивые египтяне сразу очень запереживали за Наташу), мы приступили к переговорам.
Старшой понимал только по-английски, что придало нашему общению некоторый сумбур с приступами истерического веселья. Предельно вежливо у нас осведомились, в чем, собственно, проблема. И тут началось. Происходящее можно описать так: сначала большой араб, обращаясь к Тарасу, медленно говорит, мы напряженно вслушиваемся. Потом мы очень быстро говорим с Тарасом по-русски, обсуждая, кто как понял услышанное, и что мы можем на это ответить. Затем Тарас медленно пытается формулировать по-английски, я подсказываю. В это время египтяне, вытянув шеи, внимательно слушают, стараясь уловить хотя бы йоту смысла. После чего они быстро говорят между собой по-арабски. И все сначала. Все время обе стороны не перестают улыбаться и сопровождать свои выступления бурной и доходчивой жестикуляцией.
Сначала мы попросили заменить "софу" на новую без дырок. Это "поссибл"? – "Йес", – последовал ответ, но рано было радоваться.
Да, они готовы всю ночь менять нам диваны, как предписывает им долг, НО, с великим прискорбием сообщил нам старшой, все они "сейм" в части конструкции. То есть, новые-то они новые, но все дырявые. Мы горячо обсудили эту ужасную новость. "Хорошо!", – сказали мы, – "Тогда унесите эту софу совсем (тут Тарас талантливо изобразил пантомиму, как именно они должны унести ее совсем, а именно выкинул воображаемую софу в окно) и принесите вместо нее еще одну такую же (показывая на кровати в спальне) лежанку". Египтяне содрогнулись в священном ужасе. Это было "импоссибл эбсолютли". Никак невозможно менять дизайн номеров! Положено по дизайну две кровати + одна софа, значит и должно быть две кровати + одна софа. Мы задумались, переговоры явно заходили в тупик. И тут нам пришла в голову гениальная идея. "We have a very good idea!" – важно сказал Тарас, поднимая для убедительности указательный палец вверх. Наши оппоненты напряглись, вслушиваясь. "Мы берем эту софу и несем в ту комнату", – Тарас показал на спальню. Египтяне вытаращили глаза от изумления. "А две кровати мы берем и несем сюда! Это "поссибл"?" Возникла пауза. Наши друзья, которые уже поняли, что разговорами о дизайне от нас не отделаешься, долго совещались, махая руками и хватаясь за головы. Мы следили только, чтобы старшой не хватался за кобуру. После бурных прений старшой откашлялся и огласил вердикт: "Yes! It's possible!" (Мы натурально возликовали.) Но! (Тут мы опять скисли.) Старшой указал себе на бэйдж, – его зовут Рафат! Мы с уважением покивали. Мы должны запомнить это имя! (Мы приложили ладони к сердцу и закивали еще убедительнее). Так вот! Когда мы запомним, что его зовут Рафат, мы никогда и никому, пока живы, не должны рассказывать, что в этот вечер у нас был и допустил подобное безобразие именно Рафат!!! Мы уверили Рафата, что теперь это наш "биг сикрет", и даже под пыткой мы не выдадим его имени. Хотя, подумали мы, нимало подивившись египетской логике, для пущей секретности Рафат мог бы и не называть себя или, скажем, назваться Мохамедом. После этой тирады Рафат и его спутник решительно засучили рукава и приступили к перестановке. Кровати сдались без боя. Но мерзкая софа брыкалась и пакостила, как умела. Сначала она не хотела складываться. Потом уперлась и ни за что не пролезала в дверь спальни. Пришлось разобрать упрямую тварь. Затем, видимо, придерживаясь принципа "умерла так умерла", она отказалась принимать первоначальный вид. Половину описываемого здесь действа я наблюдала в щелочку из ванной комнаты, куда удалилась нервно покурить, и была предательски заперта придвинутым вплотную к двери мраморным журнальным столиком внушительных размеров. В самый разгар битвы с софой дважды звонил телефон. Это портье, а затем Ихаб справлялись, в какой стадии находится решение наших проблем. Заглушая грохот передвигаемой мебели и решительные выкрики персонала, Тарас сообщил, что финал близок и поблагодарил за заботу.
И вот наконец настал счастливый миг! Меня выпустили из ванной. В бывшей гостиной образовалась гигантских размеров трехспальная кровать. Особенно меня умилило, что Рафат собственноручно перестелил постель. Спальня обрела очертания детской (кресло туда перетащили, даже не разбудив Натаху, которую потом аккуратно разоблачили и уложили на софу).
Сказать, что мы были довольны – это ничего не сказать, мы были абсолютно счастливы! Детская после раннего засыпания Натахи закрывалась настоящей дверью, а из нашей импровизированной спальни мы имели свободный доступ ко всем стратегически важным объектам: к холодильнику, к террасе с двумя креслами и столиком и, естественно, к санузлу. Мы были горды собой, так как внесли немалую лепту в дело борьбы за права русских туристов. И наконец, мы просто были благодарны нашим спасителям во главе с любителем секретов Рафатом, за сотрудничество, понимание и терпение при общении с "мэд рашн пипл". Рафату мы вручили пять баксов за тяжелую и сложную работу и стали прощаться. Жали руки, обещали навсегда забыть его имя и, наконец, закрыли за ним и его безымянным спутником дверь.
То, что две кровати попытались разъехаться на кафельном полу в первый же момент, никак не могло испортить нам настроение. Мы просто стреножили их брючным ремнем и отстегнутой от рюкзака лямкой.
Первый вечер на чужбине мы скромно отпраздновали баночкой джина и сигареткой и завалились дрыхнуть без задних ног, ибо устали и были полны впечатлений.
Глава четвертая, питательная
На следующее утро мы проснулись рано. Вечером забыли задернуть занавески. Какой милый сюрприз! Мы увидели обещанный вид на море! Это был натурально вид и натурально на море. Правда, море было далековато, но оно было, голубое и манящее. Пальмы, разные цветочки, дорожки, куст жасмина перед окнами. Чистое небо и яркое африканское солнце. Очарованные, мы выползли на террасу, в чем были, и тут же заползли обратно. Температура воздуха +15 по Цельсию и весьма свежий ветер не располагали к скаканию на улице в ночном неглиже.
Мы были подробно информированы питерскими доброжелателями о превратностях египетской зимы. Нам предрекали песчаные бури, сильный ветер и холодные ночи. На это мы всегда бодро шутили, что родное российское лето ничем не отличается от зимы в Египте. Но все равно немного расстроились. Тем не менее, из принципа напялив купальники и плавки, намазавшись кремом от загара, сунув в карман наш фотоаппарат-амфибию и, уложив в рюкзак маски и трубки, мы выдвинулись на завтрак.
Поиски места под названием "Пляжный тент", где нас ждало изобилие еды, оказались увлекательным занятием. Перед поездкой мы читали в интернете, что территория нашего отеля одна из самых обширных на первой линии побережья Хургады. Это казалось неоспоримым преимуществом, которое мы начали ценить где-то к середине срока проживания, когда выучили основные маршруты. А по первости мы долго блуждали по хитросплетению одинаково усаженных аккуратными пальмами дорожек. Видимо гений итальянского ландшафтного дизайна (отель принадлежал итальянцу) спланировал их таким образом, чтобы постояльцы как можно реже встречались друг с другом и чтобы у них создавалось впечатление уединенного отдыха. У нас подобное впечатление создавалось даже 31 декабря, когда отель был заполнен на 100%. Это было очень кстати, но только не в первые дни. Как Алиса в Зазеркалье, мы на каждой развилке решали, куда пойти. Хотели даже применить систему маяков, как добрый Амундсен. Но ломать ветки растений или ставить крестики на домиках нам не позволило воспитание. Счастье, что изредка нам попадались садовники-египтяне, которые показывали нам правильное направление. По дороге к еде я решила сфотографироваться у бассейна с голубой водичкой (температура +16 градусов). Позировали мы с Наташкой, мужественно содрав с себя теплые поларки. На протест Тараса, мол, это искажение действительности, я заявила, что наплевать, пусть все думают, что здесь жарко!
Наконец мы нашли "Пляжный тент". Еды было много. Она была разная и вполне-вполне съедобная. В ответ на возмущения скудостью и отвратительностью кормежки в четырехзвездочных отелях города-негодяя Хургады, часто встречаемые на форумах любителей пляжного отдыха, отвечу: "Милые мои! За эти деньги чего вы хотели, лучше? А если хотите лучше, чего ж вы не поехали на более фешенебельный курорт?" Мы и сами люди не нищие, но надо же соразмерять уровень своих притязаний со своим бюджетом.
Короче, занудам и снобам все равно ничем не угодишь. А проголодавшимся здоровым людям – просто красота! Жаль только, что стыренных апельсинов хватило ненадолго, по мере увеличения к Новому Году среди проживающих количества наших соотечественников и самостийных хохлов, солнечные фрукты стали резать на дольки. А булочки в ассортименте и порционное масло мы, как Альхен и Сашхен,стыдливо смахивали со стола в рюкзак. И не то чтобы из экономии, а просто ну не может русский человек не спереть хоть чего-нибудь оттуда, где это плохо лежит.
Не могу умолчать об особенностях сервиса по-египетски. Я всегда думала по наивности, что хороший сервис – это когда еду быстро приносят. Оказалось, что менеджмент нашего отеля построен на совершенно противоположной идеологии: "хороший сервис – это когда быстро уносят". Поэтому тарелки с недоеденными яствами исчезали из-под носа с невиданной быстротой. При этом официанты и понятия не имели о странном суеверии, что если нож с вилкой лежат крест-накрест, то обладатель тарелки просто за хлебушком отошел. Очень скоро мы отчаялись объяснять потаенный смысл вилочно-ножикового положения на тарелке каждому пробегающему мимо и стремящемуся отобрать тарелки у всех зазевавшихся едоков официанту. Мы стали, отлучаясь за салатом, попросту оставлять за столом часового. Можно было бы добыть и еще одну чистую тарелку на сервировочных столах рядом с едой, но при этом надо было каждый раз стоять в небольшой, но очереди только что прибывших голодных.
Как мы покоряли город-негодяй Хургаду под Новый 2005/2006 год. Часть 3Алла, vanilja@mail.ru.
