Выбирая в магазине детскую книгу в подарок, открыла очень красивый экземпляр сказок Андерсена. Потрясающие иллюстрации. Первая сказка — "Гадкий утенок". Сказка, которую большинству читали в детстве. И не раз. Вы помните, о чем она? Например, о том, что не стоит спешить судить кого-то или что-то, потому что этот "гадкий утенок" может оказаться лебедем.
В этой сказке можно встретить несколько мудрых моментов.
Первое. Утята вылупливаются из яиц и удивляются, что мир такой большой, а утка-мать говорит им, что он еще больше, исходя из своего представления, то есть каждый судит о мире в соответствии с уровнем своего развития. И это еще большой вопрос: знаем ли мы, какой он на самом деле.
Второе. Нельзя судить о начальном и промежуточном состоянии развития, не посмотрев на конечный результат: то, что может казаться не приятным в самом начале, может стать весьма привлекательным в конце. Например, терпкое твердое яблоко в незрелом состоянии — и вкусное, сладкое, сочное, когда поспеет.
Однако давайте присмотримся к деталям. Каким образом доносится высокий смысл, и сможет ли ребенок вообще его разглядеть за "рассказами" очеловеченных уток и других животных (а может, наоборот, автор спустил людей на животный уровень)?
При ближайшем рассмотрении вот такие мысли, общественные идеалы вносит в чистую голову малыша эта сказка (я выбрала самые яркие).
С каким раздражением ждет утка рождение долгожданного малыша: "Самое большое яйцо целехонько! Да когда же этому будет конец! Я скоро совсем потеряю терпение".
Отец негодный: "Все, как один, — в отца! А он-то, негодный, даже не навестил меня ни разу!".
Как же мать отзывается о своем новорожденном и как планирует издеваться над "индюшонком" (например, знает, что ребенок не создан скрипачом, так нет, будет его заставлять до последнего): "Но какой же он был большой и гадкий! Утка оглядела его со всех сторон и всплеснула крыльями.
— Ужасный урод! — сказала она. — И совсем не похож на других! Уж не индюшонок ли это, в самом деле? Ну, да в воде-то он у меня побывает, хоть бы мне пришлось столкнуть его туда силой!".
Оценка других людей по их происхождению: "Крякните и поклонитесь вон той старой утке! Она здесь знатнее всех".
С какой ненавистью общество встречает малышей: "Ну вот, еще целая орава! Точно без них нас мало было! А один-то какой гадкий! Этого уж мы никак не потерпим!".
Вот, что тебя ожидает, если ты родился другим, даже собственная мать будет тебя ненавидеть, бойся быть другим, малыш, а то мы и тебя возненавидим: "Все гнали бедного утенка, даже братья и сестры сердито говорили ему: „Хоть бы кошка утащила тебя, несносный урод!“ А мать прибавляла: „Глаза б мои на тебя не глядели!“ Утки щипали его, куры клевали, а девушка, которая давала птицам корм, отталкивала его ногою".
Результат воспитания — заниженная самооценка: "Кажется, пронесло, — подумал утенок и перевел дух. — Видно, я такой гадкий, что даже собаке противно съесть меня!"
Все препятствия "утенок" преодолевает без благодарности, самостоятельно. От того, кто ему пытается помочь, убегает, да и сами помогающие представлены в негативном свете, но это не беда, потому что для выживания окружающие не нужны, можно справиться и самому (а как же "побеждает дружба и взаимовыручка, доброта и любовь к другим"?).
И в чем же главное счастье в этой жизни? Быть молодым, красивым и почитаемым (а не дружелюбным, помогающим, заботливым, добрым): "Новый лебедь лучше всех! Он такой красивый и молодой!"
Вот такое страшное общество ожидает наших детей, холодное и бездушное, но красивое. Остается только плакать, если тебе не повезло, ты правда родился гадким утенком, а не потенциальным лебедем. Да, незачем закрывать глаза, мы так устроены: мы отвергаем инаковость — все то, что не похоже на нас, противоречит нам, неприятно нам.
Но в чем выход? Как интегрировать индивидуальность каждого для создания доброго общества, в котором семьи любят своих детей (пусть они и другие), царит дух взаимовыручки и поддержки? Эта сказка таких ответов не дает.
Нужна новая сказка. Причем, на мой взгляд, лучше использовать людей, а не утят, ежат, медвежат и зайчат для иллюстрации человеческого общества. Неужели нам так приятно ассоциировать себя с лесными жителями? Может, нужно выйти из леса и стать людьми?
Кроме того, представляя животных людьми, а людей животными, мы путаем своих детей. Ребенок познает мир, увеличивает словарный запас, пытается разобраться, как устроены окружающие существа/вещи, как всем пользоваться, для чего и тому подобное. И вот вы ему читаете, что есть говорящие утки и другие животные. И не просто говорящие, но размышляющие и рефлексирующие, критикующие и осуждающие. Правда? Нет, только люди обладают этими свойствами.
Животные гораздо лучше нас, потому что они действуют в рамках своей природы, и нет у них человеческого инструмента (разума), чтобы размышлять о своих поступках. Зачем же мы их уродуем и даем повод детям так думать?
Птицы высиживают чужие яйца, животные могут растить чужих детенышей — без рефлексии, просто так заложено природой: заботься о другом, если он жизнеспособен, и не заботься, если он обречен, чтобы не обкрадывать других. И не будет утка размышлять о красоте, форме и прочих достоинствах своего яйца (вы видели размер её мозга?). Она высидит свои яйца, позаботится обо всех детенышах; кто выживет — выживет, кто нет — нет. Для нее все жизнеспособные равны.
