Вундеркинды, дети высокой музыкальной одарённости, встречаются редко. Очень редко. И всё же поговорить именно о таких детях важно. Потому что потеря каждого такого чудо-ребёнка — трагедия. Как для него самого, так и для всех нас...
В начале прошлого века во дворах Одессы появлялся невысокого роста молодой человек в очках. Он садился на скамейку возле песочницы, где играли малыши, и подолгу их рассматривал. Иногда пытался заговорить. Мамы с опаской поглядывали на странного наблюдателя и уводили детишек подальше.
Но случалось, что молодой человек спрашивал, чей это ребёнок, и представлялся: "Учитель скрипки Пётр Соломонович Столярский. Приводите Вашего малыша ко мне в школу. Думаю, из него получится толк".
Мамы не очень-то верили, но детей приводили. И случалось поразительное: почти все дети, на которых обращал внимание Столярский, оказывались вундеркиндами. Некоторые стали великими скрипачами, например, Давид Ойстрах, Михаил Фихгенгольц. Список можно продолжать и продолжать...
Теперь представим, что молодой человек не зашёл бы во двор, где играл в песочнице будущий великий скрипач. Или что мама не привела бы одаренного малыша в музыкальную школу. К сожалению, такое, наверняка, происходило. Да и сейчас, в наше время случается нередко. Многие сотни, а может, и тысячи взрослых, у которых в свое время не разглядели музыкальный талант, становятся врачами, инженерами, рабочими, предпринимателями. А, возможно, могли бы стать Моцартами...
На Земле нас более 6 миллиардов. Каждый — индивидуальность. Как нет одинаковых отпечатков пальцев, так нет и абсолютно одинаковых людей. Имеем в виду, конечно, не внешность, а способности и склонности каждого человека. И тут возникает некая педагогическая проблема. Очень важная. Может быть, даже самая важная. Как не прозевать, "не зарыть в землю" эти способности или талант. В том числе — музыкальный? Как? Решение этой проблемы и составляет сверхзадачу нескольких дошкольных лет.
А что, если ваш малыш музыкально одарён? Ведь совсем не факт, что любой талант непременно раскроется, пробьёт себе дорогу, рано или поздно проявит себя. Даже в случае с Моцартом вполне возможно сослагательное наклонение. А если бы отец Вольфганга, Леопольд Моцарт не был музыкантом? А если бы в доме не было клавесина и не звучала постоянно музыка? А если бы Моцарт родился не в Зальцбурге, городе музыкальном, а в глухой австрийской деревне? В семье бедного крестьянина? Вопросы риторические, но вполне правомерные. И тут приходят на память слова выдающегося пианиста и педагога Генриха Нейгауза: "Родители важнее педагогов".
Мы вспомнили их не потому, что хотим польстить нашим уважаемым читателям. Просто, как ни странно, всё действительно так и обстоит. Родители, действительно, важнее педагогов. Но здесь мысль Нейгауза нуждается в уточнении. Во-первых, речь идёт о музыкальном воспитании. И во-вторых, родители важнее педагогов, по мысли Нейгауза, именно в дошкольные годы. То есть тогда, когда воспитание, в том числе, музыкальное, в основном происходит в семье. И когда именно от мамы и папы зависит, будет ли разгадана тайна, заложенная в ребёнке.
Написали эти слова и представили себе реакцию усталых от повседневных забот родителей: "О чем Вы говорите? Какое музыкальное воспитание? Какая тайна? Какой Моцарт? Ведь ни на что нет времени".
"Да и как мы можем музыкально воспитывать, если даже нот не знаем? И пианино у нас нет," — поддерживает папу мама, которая тоже только что пришла с работы, взяв по дороге дочку из детского сада и заскочив с ней в магазин. Ей предстоит ещё сегодня приготовить ужин, посуду помыть, дочку искупать. И много других домашних дел. "Кроме того, — продолжает мама, — что-то я не замечала особой склонности у Танечки к музыке. Ну, правда, поёт она хорошо. И танцевать любит. А когда были в гостях, где пианино стоит, подошла и быстро подобрала песню из мультика. Так это все дети могут. Все петь любят. И я, помню, певунья была. Сейчас всё ушло. Вырастаем, и всё забывается".
Мы представили себе подобную реакцию некоторых родителей и, тем не менее, решаемся двигаться дальше. И настаиваем на том, что родители, желающие помочь ребёнку полюбить музыку, могут сделать многое. Даже не зная нот и не играя ни на каком музыкальном инструменте.
Тут надо сказать, что родители довольно часто склонность ребёнка к пению и танцам, желание и умение подбирать мелодию не считают признаком музыкальной одарённости: "Подумаешь, невидаль. Это каждый сможет!" Поэтому они не видят необходимости эти склонности и желания специально развивать. Что, конечно, ошибочно. Здесь, чтобы показать более явственно роль родителей, хотим рассказать о двух встречах с вундеркиндами. С такими чудо детьми. Рассказывает автор, преподаватель музыкальной школы.
История первая. Алина
Я был тогда молодым начинающим педагогом. Преподавал скрипку в московской районной музыкальной школе. И у меня была мечта. Затаённая и страстная. Встретить вундеркинда. Ну, Моцарта не Моцарта, но ребёнка большой музыкальной одарённости. И сделать из него великого скрипача. Второго Яшу Хейфеца или Давида Ойстраха. Виртуоза, известного на весь мир. Который прославился бы сам и прославил меня. Но шли годы, и мечта оставалась мечтой. Мне попадались самые обычные дети. Некоторые занимались охотно. Других заставляли заниматься родители. Встречались способные к музыке. Изредка очень способные. Но всё это было не то. Не то, о чём я мечтал. И вот однажды случилось...
5-летнюю Алиночку Писецкую, очаровательную девчушку с широко раскрытыми серыми глазами, слишком серьёзную и сдержанную для своих лет, привела мама, Анна Сергеевна. Бухгалтер нашей школы. Здесь надо сразу отметить (это важно для нашего разговора), что привела мама Алину тайком от папы, военного по профессии, который не хотел, чтобы дочка ходила в музыкальную школу. Он предпочитал, чтобы она занималась танцами.
Анна Сергеевна (я знал, что она хорошо поёт и выступает в самодеятельности как исполнительница романсов и русских народных песен), привела дочку во время урока и, оставив её в классе, ушла. В тот день (всё, что произошло тогда, запомнилось очень хорошо) я занимался с сильным учеником-старшеклассником, собиравшимся поступать в музыкальное училище. Он играл сложный для музыкальной школы концерт Мендельсона. Девочка сразу удивила меня. Тем, как слушала. Так не может слушать обычный ребёнок. Алина сидела тихо, почти неподвижно, и ясно было видно, что ей нравится прекрасная, ослепительно яркая и, вместе с тем, нежная музыка концерта. Но больше всего поразило меня, что в тех местах, где ученик фальшивил или ошибался, девочка недовольно поёживалась. Будто ей было неприятно.
Когда ученик ушёл, я сел поближе:
— Тебе понравилась музыка?
Алина молча кивнула.
— Как думаешь, что под эту музыку лучше всего делать: мечтать, думать, маршировать или петь? — спросил я.
Алина подумала, ничего не ответила, причём мне показалось, что вопрос показался ей бессмысленным.
— Вы можете что-нибудь сыграть? — неожиданно спросила девочка, показав на скрипку, лежащую на столе.
— Хорошо, — согласился я, — сыграю. Только давай договоримся. Я сыграю, а потом ты споёшь какую-нибудь песенку. Ты знаешь какую-нибудь песню?
— Знаю, — кивнула девочка.
И вдруг, не дожидаясь, пока заиграю я, запела. Тихо, еле слышно. Детским, немного хрипловатым голосом. Запела старинную русскую песню: "Степь да степь кругом, путь далёк лежит. В той степи глухой замерзал ямщик..." Тоненький ручеёк мелодии журчал, вился серебряной струйкой, звенел. То нарастая, то затухая. Я понял, что Алина слышала эту песню в исполнении мамы. Но какое недетское чувство! Какая искренность и напряжённость исполнения! Когда девочка допела песню до конца, со всеми куплетами, точно выговорив все, совсем непростые для пятилетнего ребёнка слова, я уже ясно понимал — передо мной вундеркинд. Девочка необычайной музыкальной одарённости.
— Господи, — думал я — Неужели, произошло? Неужели, как говаривал Бендер, "хрустальная мечта детства" осуществилась? Это было невероятно. Это было сказке подобно...
Когда пришла мама девочки, рассказал ей о своих впечатлениях. Анна Сергеевна, кажется, не очень удивилась. Она слышала, как поёт Алина и, видимо, предвидела мою реакцию. Вопрос о том, что девочка будет заниматься в моём классе, был решён. Но предстояло убедить папу, Анатолия Васильевича. Анна Сергеевна сказала, что поговорит с ним сегодня же вечером. Я, признаюсь, несколько волновался, ожидая папиного решения. На следующий день узнал, что папа согласился при условии, что параллельно Алина будет ходить на танцы. Я был счастлив...
До первого урока с Алиной оставалось два дня. Признаюсь честно: я волновался. У меня не было опыта занятий с детьми подобной музыкальной одарённости. Как не ошибиться? Как не наломать дров? Как соединить красоту и притягательность музыки и необходимость (к такому инструменту, как скрипка, это относится в полной мере) долгих и скучных упражнений, пока к этой красоте удастся приблизиться, чтобы извлечь из "королевы музыки" не скрипучее завывание начинающего ученика, а приятный и мелодичный звук.
Рассказал о новой ученице приятелю, постоянному соавтору (мы к тому времени уже написали совместно книгу о воспитании в семье), детскому психологу Анатолию Заку. Он предложил несколько правил обучения дошкольников.
Правило первое. Учиться, играя.
Всех малышей пугает и отталкивает всё монотонное, скучное. Для маленького музыканта, в том числе и для такого одарённого, как Алина, наверняка имеет значение занимательный характер урока. Введение в урок игровых ситуаций. Потому что игра — потребность ребёнка. Путь к познанию мира. Школа жизни. Придумай игру к каждому учебному действию — и у тебя получится.
Правило второе. Использовать кукол.
Кукла для дошкольника — живое существо. Она может быть учеником, слушателем, учителем. Малыш сам может учить куклу и учиться у неё. Кроме того, кукла вносит в первые, достаточно скучные занятия, оживление и юмор. Приглашай на занятия кукол и активно вовлекай их в занятия с малышами.
Правило третье. Творческий характер урока.
Как со стороны учителя, так и со стороны ученика. Со стороны учителя имеется в виду индивидуальный подход к каждому ребёнку. Недопустим так называемый "типовой урок". При занятиях с дошкольником, а особенно с таким, как Алина, всё индивидуально: время урока, последовательность изложения, интенсивность, размер домашнего задания. Да и сам урок — сплошная импровизация. Ребёнок устал и необходимо переключиться на что-то другое более развлекательное. Ему не нравится предложенная пьеса — найди другую. Сыграй девочке пьесу и предложи нарисовать рисунок, выражающий настроение музыки. Или придумать слова на какую-то мелодию. Чем больше создашь ученику возможностей для творческого выражения, тем лучше.
Эти правила в дальнейшем стали моими правилами в занятиях не только с Алиной, которые, к великому сожалению, продлились недолго, но и с другими дошкольниками и младшими школьниками.
Так получилось, что я прозанимался с Алиной всего один год. За это время девочка сделала очень неплохие успехи. Играла на уровне второго-третьего класса. Занималась с удовольствием. Уже начала сочинять музыку. Но... Не повезло. Воинскую часть, где служил папа, перевели в другой город. Моя мечта осталась мечтой. Позже узнал, что Алину больше не отдали в музыкальную школу. То ли школа была далеко от дома, то ли папа был против. Через какое-то время их семья распалась, и я потерял девочку из виду...
История вторая. Саша
И ещё с одним вундеркиндом, ещё с одним ребёнком-загадкой встретился я недавно. Познакомились необычно. Я читал на балконе. На первом этаже. Пока детишки лет 7-8 не начали играть в футбол прямо на газоне под окнами. Это вроде бы не разрешается. Но воскресенье. Отсутствие поблизости спортивной площадки. Да и мячик несерьёзный, резиновый. Короче, футболистов никто не гонял. Они вошли в азарт. Оспаривали каждый гол, кричали.
Читать было невозможно. Стал наблюдать за игрой. С опаской глядя за мячом, когда он пролетал слишком близко от окон. И дождался. Раздался звон. Футболисты разбежались. Только девочка лет семи осталась — худенькая, светловолосая, высокая для своих лет.
— Кто ударил?
— Я.
Она смотрела виновато. Но спокойно. Словно даже с некоторым любопытством.
— Как тебя зовут? Где ты живёшь? — это были не праздные вопросы. Вставить новое стекло стоит недёшево.
— Саша Кузьмина. Живу здесь. На втором этаже. Квартира 42, — девочка показала на соседний дом, — Но мамы нет дома. Она будет через два часа.
Девочка говорила приветливо, глядя в глаза, немного растягивая слова. Несмотря на ситуацию, от всего её облика веяло спокойствием и уверенностью, что всё будет хорошо. Иначе просто быть не может.
— Необычный ребёнок, — подумал я.
Через пару часов позвонил в квартиру Кузьминых. Открыла невысокого роста худенькая женщина лет 30. С неправильными тонкими чертами лица. Как и дочь, смотрела спокойно и приветливо.
— Саша уже рассказала?
— Да, рассказала. Ради Бога, извините её. И не беспокойтесь. Скажите, сколько стоит ремонт, и я заплачу.
Мы помолчали, считая вопрос исчерпанным.
— Может, чашечку кофе?
Я не отказался. В комнате стояло старинное пианино.
— Играете?
— Так, немножко. В детстве училась. Теперь Саша пробует. Поиграй, Саша.
Сашу не нужно было уговаривать. Она открыла крышку, посидела, как бы примериваясь и не зная, что сыграть. И заиграла. Осторожно, чуть касаясь клавиш, мягкими аккордами.
Мама продолжала говорить. Но я не слышал слов. Господи! Как такое могло случиться? Эта была прекрасная музыка. Нежная и удивительная. Тонкая паутинка мелодии на фоне поразительной, загадочно-неожиданной, теоретически абсолютно неправильной гармонии. Музыка, которая рождалась, казалось, прямо сейчас, в эту минуту из-под неумелых, неуверенных пальцев девочки. Ощущение приобщения к великой тайне охватило меня. Тайне божественной и необъяснимой.
Мать Саши продолжала говорить. Но, увидев выражение моего лица, замолчала. Девочка закончила играть и захлопнула крышку.
— Вам понравилось? — спросила мама. — Это она сама. Без учителя.
Я сидел потрясённый. Не зная, что сказать. Ведь играла не Саша. Не только Саша. Проявился дар, заложенный свыше. Горел огонь, зажжённый Богом. Как выразить такое словами?
— Вы знаете, что девочка талантлива?
— Ну, вы преувеличиваете, — зарделась от удовольствия мама.
— Да, очень талантлива, — я понимал, что говорить такое при Саше не стоит.
Но случай был особый.
— Покажите её в музыкальной школе. Каждый учитель скажет.
— Да нет, — мама говорила уверенно, как о давно решённом, — Музыка требует много времени. А Сашечка будет врачом. Зубным врачом. У нас это семейное. И дедушка был стоматолог. И муж. У нас теперь своя практика.
— Да что вы говорите? Какой зубной врач? — взорвался я, — У девочки талант. От Бога... Одумайтесь. Я учитель музыки и понимаю в этом. Могу с ней заниматься бесплатно.
Я говорил что-то ещё. Чересчур громко, жестикулируя, волнуясь. Сашина мама смотрела непонимающе. И даже, пожалуй, несколько испуганно. Лицо её стало холодно-вежливым. Она взглянула на часы, показывая, что торопится.
— Большое спасибо. Мы с мужем подумаем. Всего хорошего!
Прошло примерно полгода. Саша, встречая меня, здоровается, приветливо улыбается. Мать Саши тоже здоровается. И тоже приветливо. Но старается быстрее пройти мимо. Словно боится, что я снова начну разговор о музыкальной одарённости девочки.
И мне, действительно, хочется заговорить. Однажды я даже написал что-то вроде послания родителям Саши, которое заканчивалось словами: "Не берите грех на душу. Не идите против Бога". Но бросить его в почтовый ящик не решаюсь. Так и лежит оно в письменном столе… Так и лежит. А надо бы бросить. Пока не поздно.
Вот такая история. Достаточно драматичная. Потому что это именно тот случай, когда талант зарывается в землю. Во всяком случае, на примере этих историй ясно, что в дошкольном возрасте от родителей зависит многое...
Нет, на самом деле. Как определить, вундеркинд ваш ребёнок или не вундеркинд? Моцарт или не Моцарт? Если вы, как родители Тани, не знаете нот, и у вас дома нет не только пианино, но и никакого другого музыкального инструмента...
Музыканты-вундеркинды
Скажем откровенно. Продолжаем этот разговор с некоторым опасением. Потому что дети с высоким уровнем музыкальной одарённости это, действительно, чудо. И тайна. Которую пока никому не удалось до конца разгадать. До сих пор непонятно, откуда вообще такие дети берутся. Если, скажем, в чисто интеллектуальной сфере ещё можно с определённой долей достоверности предположить, что у родителей-интеллектуалов родятся дети с высоким уровнем интеллекта, то в художественной сфере такой определённости нет и в помине. Часто, напротив, талант, что называется, "на детях отдыхает". И всё-таки встречаются дети с высокой музыкальной одарённостью не так уж редко. Даже навскидку приведённый список музыкантов-вундеркидов впечатляет: Моцарт, Ауэр, Бетховен, Гендель, Бизе, Шопен. Наши современники: Олег Каган, Евгений Кисин, Максим Венгеров... Список можно продолжать и продолжать.
Писать о вундеркиндах не просто: возможность ошибиться в определении одарённости ребёнка достаточно велика. Знаем немало примеров, когда детей-вундеркиндов даже не принимали в музыкальную школу, потому что они пели фальшиво. Но объяснялось это, естественно, не плохим слухом, а неумением управлять голосом. Отсутствием должной связи между слухом и голосовыми связками. И, наконец, последнее: разброс теорий о том, как воспитывать вундеркиндов, весьма значителен. От радикально-форсированных методов П.В.Тюленева ("играть по нотам раньше, чем ходить!") до осторожно-неторопливого направления "вальдорфской" школы немецкого педагога Рудольфа Штайнера. Кстати, такие школы в последнее время стали появляться и в России.
И всё-таки: могут ли родители ( в том числе, не имеющие музыкального образования) с большой долей достоверности определить особый музыкальный талант своих сына или дочки? Думаем, что это возможно. Конечно, встречаются исключения, но некоторые стороны личности чудо-ребёнка примерно одинаковы, независимо от того, идёт ли речь о музыкальной, математической, шахматной или какой-то другой одарённости. Вот самые распространённые из таких показателей.
Одарённый ребёнок, как правило, всё делает рано. Раньше обычных детей. Раньше держит голову, садится, начинает ходить и говорить.
Любит спрашивать. Причём вопросы вундеркиндов подчас неожиданны и необычны. Так, например, музыкально одарённый 4-х летний ребёнок спросил одного из авторов, почему музыканты закрывают глаза, исполняя медленную музыку. Почему одни аккорды (он имел в виду мажорные) звучат весело, а другие (минорные) грустно.
У него обострённое эмоциональное восприятие. Он радуется, печалится, переживает за больных или убитых животных, плачет и смеётся особенно ярко и шумно. И, конечно же, вундеркинд-музыкант эмоционально восприимчив к музыке. Как правило, у таких детей рано вырабатываются свои музыкальные предпочтения. Свои приоритеты. Некоторые произведения им нравятся, и они готовы слушать их снова и снова. К другим равнодушны. И ещё. Как правило, музыкально одарённым детям нравятся произведения великих композиторов-классиков. Другими словами, у них высокий музыкальный вкус. И что особенно поразительно, вкус этот проявляется у ребёнка, даже если он воспитывался в семье, где классику вообще не любят и не слушают. В этом и состоит чудо. Точнее, в том числе, и в этом...
Дети-вундеркинды больше, чем обычные дети, любят одиночество. Они могут подолгу находиться одни в комнате, думая о чём-то своём, вынашивая какие-то свои планы и проекты. Иногда одарённые дети в одиночестве сочиняют музыку. Потом пытаются каким-то образом музыку эту исполнить и записать в нотах или, если нот не знают, в каких-то только им понятных значках. Тут, безусловно, надо их похвалить и, если возможно, помочь эту музыку записать.
К другим общеизвестным "приметам" чудо-детей относятся хороший музыкальный слух, способность быстро подбирать мелодию на фортепиано, хорошее чувство ритма. И, конечно же, при занятиях на музыкальных инструментах вундеркинды продвигаются значительно быстрее обычных детей и овладевают техническими трудностями с большей лёгкостью. Почему это происходит, никто не знает. Чудо есть чудо...
А теперь переходим к самому важному вопросу. Как воспитывать музыкально одарённого ребёнка? Учитывая неразработанность темы и отсутствием серьёзной доказательной базы, ограничимся несколькими советами из числа тех, которые представляются бесспорными.
Ну, прежде всего, (это относится ко всем детям, но к вундеркиндам — в особенности) надо постараться создать в доме благоприятную моральную атмосферу любви, согласия, терпимости. В атмосфере ссор, криков, постоянных нравоучений любой ребёнок вянет и затухает. Особенно одарённый и, следовательно, эмоционально чувствительный.
Музыкально одарённые дети, хотя и любят подчас одиночество, нуждаются в общении. Только родители могут удовлетворить любознательность такого ребёнка. Выслушать его фантазии, его музыкальные сочинения, ответить на вопросы, какими бы нелепыми они вам не показались.
На наш взгляд, не стоит в раннем возрасте жёстко форсировать музыкальные занятия вундеркиндов и не давать им заниматься тем, чем они хотят. Например, играть с другими детьми в футбол или, скажем, в прятки, если они предпочитают эти игры занятиям на инструменте. Хотя, возможно, для высоких профессиональных достижений это и необходимо. Вопрос тут, впрочем, спорный, так как многих блестящих музыкантов-виртуозов, например, того же Максима Венгерова, в детстве как раз заставляли играть на скрипке по много часов в день, не считаясь с его желаниями. И конечный результат, как известно, получился благоприятный. Но так, к сожалению, бывает не всегда. Иногда ранний форсированный старт сказывается на ребёнке отрицательно. Немало примеров, когда желание реализовать заложенный в вундеркинде музыкальный потенциал приводил к тому, что ребёнок, как это ни банально звучит, лишался детства, заболевал "звёздной болезнью", начинал слишком рано жить взрослой жизнью. Это, повторяем, приводит подчас к депрессивным состояниям и даже к психическим заболеваниям. Особенно часто депрессия наступает в тех случаях, когда чудо-дети превращаются в обыкновенных взрослых. Так тоже случается...
Мы за "золотую середину". За тактику компромиссов. Когда, с одной стороны, делается всё, чтобы поддержать интерес чудо-ребёнка к музыке. Но, с другой, он не ломается "через колено", и ему даётся свобода выбора. Мы за обучение, когда исключаются фразы "пока не сыграешь это место 10 раз, кушать не получишь". Или что-то подобное… Мы за то, чтобы в воспитании вундеркиндов господствовал принцип знаменитого чешского педагога Яна Амос Коменского: "Сперва любить, а потом — учить".
