Откинувшись на спинку своего детского кресла и вцепившись обеими руками в подлокотники, Джимми испуганно смотрел сквозь переднее стекло автомобиля приемного брата на обгонявшие их машины.
Они недавно въехали на магистраль А261, соединявшую Гамбург с Тетензеном, и Дитер резко прибавил скорость, стремясь как можно быстрее доехать до своей виллы.
Сколько Джимми себя помнил, в транспорте его никогда не укачивало, и он всегда с нетерпением ожидал очередной поездки в автобусе, принадлежавшем детскому дому.
Но в этот раз с ним творилось что-то непонятное: сердце отчаянно билось в груди, желудок словно сжимался в комок, вызывая тем самым нарастающую боль, а к горлу подкатывала тошнота!
Сглотнув слюну, тщетно пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту, мальчик решился все же обратить на себя внимание приемного брата.
— Ди! — жалобно позвал он, и Дитер, до этого внимательно следивший за дорогой и показаниями спидометра, повернул к нему голову.
Заметив, что вверенный ему ребенок побледнел и напрягся, он быстро выключил радио, свернул на обочину и остановил машину.
Еще раз озабоченно окинув взглядом приемного брата, Дитер нажал на кнопку на приборной панели, и стекло со стороны Джимми мягко поехало вниз, впуская в салон прохладный ветерок. Дождь, к счастью, уже закончился!
— Ну, малыш, как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил мальчика брат, положив свою руку к нему на лоб. — Да нет, вроде бы жара нет. Давай ремень ослабим, тебе полегче будет.. Вот так. Почему же ты мне не сказал, что тебя в машине укачивает? Нельзя так, я бы тогда ехал медленнее! Конечно, на автобане нельзя слишком сбрасывать скорость, но я все равно, между нами говоря, разогнался выше верхнего допустимого предела, поэтому мог бы спокойно притормозить!
— Меня никогда раньше не укачивало! — слабым голосом ответил Джимми, высунув руку в окно и наслаждаясь прохладой. — Нас в автобусе возили, он медленно ехал. Мистер Пристли вообще как черепаха двигается, вечно опаздывает, и его ждать приходится! Но когда нам в клинику на уколы надо было, так он никогда не опаздывал! Однажды мы с Джеем специально попросили его опоздать, а он нам пообещал и не сдержал слово! Представляешь?! А ты далеко живешь? Долго нам еще ехать?
— Да нет, малыш, через полчасика уже будем на месте! — улыбнулся Дитер, облегченно вздохнув — кажется, ребенок приходит в себя. — Приедем, позавтракаем и спать ляжем, хорошо? Я тоже сегодня ни свет, ни заря вскочил, чтобы в аэропорт не опоздать. Да и заснуть вчера долго не мог — все гадал, какой же у меня младший братишка, подружимся ли мы с ним? Это же такое событие, как ты думал!
— Я думал ты за мной приедешь! — разочарованно ответил Джимми, которому уже стало намного лучше и появилось желание поболтать. — Все наши тебя так ждали! Джей нашел твой вебсайт, но там все на немецком было написано, он этот язык не знает. Мы песни твои хотели послушать. Мисс Стивенсон, наша директриса, сказала, что ты крутой продюсер! Вот мы и хотели послушать, какую музыку ты сочиняешь. Вот мы с Джеем хип-хоп любим! Он меня научил рэп читать! Вот.
— Хм, Джей заходил на bohlenworld.de? — после секундного размышления осторожно поинтересовался брат. — Это сайт обо мне так называется, неофициальный, правда, но зато самый информативный. Я и сам там частенько бываю. Там есть англоязычная версия, насколько мне известно.
— Ди, ну откуда же я знаю, куда он заходил? — возмущенно воскликнул Джимми, внезапно расхрабрившись и решив, что раз Дитер стал его братом, то можно вести себя с ним раскованно. — Я же читать пока не умею! Если бы я умел, то сам бы давно все нашел, что мне надо! А так я только картинки на том сайте и посмотрел. Ди! Поехали! Мне уже надоело стоять! Вон, смотри — все едут, а мы с тобой как придурки на обочине стоим!
— Джимми! — строго одернул его брат, заводя машину. — Выбирай выражения! И с командами полегче — не забывай, что ты ребенок, а я взрослый. У нас с тобой разные весовые категории, парень. Можно нарваться ненароком на крупные неприятности. А тебе этого, я думаю, не надо! Я ошибаюсь? Поправь меня.
Джимми что-то сердито пробурчал себе под нос, но все же выдавил из себя заученную фразу "я больше так не буду".
Казалось, Дитер был этим удовлетворен и даже улыбнулся, выразив надежду на то, что они очень скоро подружатся и не будут ссориться друг с другом.
Некоторое время братья ехали молча — один вел машину и слушал радио, а второй с интересом знакомился с окрестностями, насколько это было возможно при езде по шоссе!
М-да, это явно не Лос-Анджелес! Да нет, тоже, конечно, неплохо, но все же что-то не то. Неродное..
Посмотрев в окно еще немного, Джимми вдруг почувствовал себя очень одиноким и оторванным от привычного окружения, от тех людей, которых с детства привык считать своей семьей.
От Джея, миссис Симмонс, доктора Брауна (штатного педиатра, которого все воспитанники приюта считали своим лучшим другом и наставником)... Тяжело было сознавать, что никогда их больше не увидит...
По инициативе миссис Симмонс за два дня до отъезда Джимми в Германию приглашенный фотограф сделал общий снимок всех воспитанников и персонала приюта, и это фото подарили мальчику на добрую память, написав на обороте свои пожелания.
Случайно вспомнив о подарке, Джимми сунул руку в правый боковой карман своей ветровки и достал фотографию. Она уже была слегка потрепанной, так как хозяин обращался с ней по-детски беспечно. Даже не понял вначале, зачем ему эта картинка? Лучше бы игрушку подарили!
Но миссис Симмонс, собирая воспитанника в дорогу, видимо все же вспомнила о снимке и положила его мальчику в карман. Он это обнаружил уже в самолете и тут же забыл, отвлекшись на беседу с приемной матерью.
А вот теперь памятный подарок пришелся как нельзя кстати! Взяв фотографию обеими руками и разместив напротив себя, Джимми начал с серьезным видом ее рассматривать. Даже что-то бормотать себе под нос, как будто делясь впечатлениями с изображенными на ней людьми. Потом он взял снимок в руки, повернулся к окну и прижал его лицевой стороной к стеклу — чтобы люди на фото могли "своими глазами увидеть", о чем он им только что рассказал!
Дитер покосился на приемного брата, но ничего не сказал — видимо решил, что нужно дать ребенку прийти в себя и выпустить пар. Все же столько новых впечатлений на него свалилось! Пусть делает так, как ему легче, чтобы поскорее освоиться в новой обстановке!
Наконец Джимми, бережно погладив рукой на прощание, убрал фотографию в карман и позвал:
— Ди!
— Что, малыш? Ты себя хорошо чувствуешь? Я не слишком быстро еду? Не тошнит больше?
— Тошнит... Но совсем чуть-чуть! Ты не волнуйся! Я правда в порядке! А мы скоро приедем? Я устал!..
— Минут через пять уже будем у ворот! Мы ведь уже в нашу деревню въехали.
— Правда?! А как она называется? Деревня — это вроде пригорода, да?
— Она называется "Тетензен", а община, частью которой она является наравне с другими деревнями — Экелем, Ээсторфом, Эмзеном, Иддензеном, Клекеном, Леверзеном, Ненндорфом, Сотторфом и Фарендорфом, — "Розенгартен". Община была создана в 1972 году и называется так же, как и моя вилла, и как лес, прилегающий к ней.
— Ух ты! А вилла — это же как в Голливуде, да? Нас возили недавно на экскурсию в Голливуд! Джея хотели в каком-то фильме снять, но что-то им не понравилось. Это миссис Симмонс так сказала! Она даже плакала!
— Ну надо же, какой у тебя друг необычный! А сколько ему лет? Он ведь тебя старше, наверное?
— Ему восемь! Он уже в школе учится! Знаешь, как он рэп здорово исполняет! И я тоже петь очень люблю! Мы с Джеем в церковном хоре пели!
— Даже так?! Молодцы! Споешь мне что-нибудь?
— Ага! А ты мне споешь свои песни? Мы же не смогли их послушать!
— По рукам, старик! Ах да, чуть не забыл — сейчас должен приехать доктор, чтобы тебя осмотреть! Ты ведь так сильно кашлял и чихал, когда мы в машину садились, вот поэтому я и попросил свою девушку, ее зовут Кариной, вызвать доктора к нашему приезду.
— Я не болею! Скажи ему, чтобы он не приезжал! Ну пожалуйста, Ди! Я буду хорошим мальчиком! И тебя буду слушаться! Только пусть он не приезжает!
"Началось!" — обреченно подумал Дитер, сворачивая с проезжей части на дорожку, ведущую к воротам виллы.
А вслух сказал, дружески улыбнувшись и подмигнув: "Знаешь, малыш, а давай, когда он приедет, мы ему вместе скажем, что ты себя уже хорошо чувствуешь и извинимся, что зря его побеспокоили. Согласен?"
— Согласен, — всхлипнул Джимми, немного воспрянув духом и утирая слезы рукавом куртки.
Ждать, пока Дитер въедет во двор, чтобы поставить машину на специально отведенную для этих целей площадку, Джимми не захотелось.
Поэтому он попросил брата высадить его из машины перед воротами, дав честное слово, что он никуда не побежит и не полезет:
— Ди, да ничего со мной не случится! Мне просто надоело ехать, я хочу пешком погулять! Вот и все! А почему ты так за меня боишься?
— Ну как, почему, малыш? Во-первых, ты теперь мой младший брат, а это значит, что как старший, я несу за тебя ответственность. Во-вторых, ты здесь ни разу не был, можешь потеряться, а рядом лес. Ну, а в-третьих... Пожалуй, тебе рано об этом знать. Зачем тебя пугать лишний раз? Ладно, значит заходи во двор пешком, договорились? Я тебе верю.
С этими словами Дитер подошел к машине и, открыв дверцу со стороны водителя, сел за руль, погрозив на всякий случай пальцем.
Джимми задумчиво посмотрел вслед брату, а потом решил оглядеться. Он стоял на дорожке, которая ответвлялась от проезжей части и упиралась в белый ребристый забор.
Забор разделялся столбами с отделкой из грубого серого камня, плоские верхушки которых венчали старинные фонари, на узкую калитку и довольно широкие ворота — для машин. На левом столбе возле калитки был прикреплено какое-то устройство, похожее на большой радиоприемник серого цвета.
Это устройство Джимми очень заинтересовало, и он решил во что бы то ни стало выяснить, что же это такое и как оно работает. Брата поблизости не было, спросить было не у кого, поэтому пришлось самому стать подопытным кроликом.
Нервно сглотнув слюну и воровато оглядевшись по сторонам, мальчик подошел к столбу поближе, провел рукой по шершавым камням, а потом встал на цыпочки и наугад нажал какую-то кнопку на заинтересовавшем его объекте!
Вначале ничего не происходило — непонятная штука хранила гробовое молчание, калитка тоже ни разу не шевельнулись.
А потом вдруг из недр "радиоприемника" раздался тихий щелчок и приглушенный женский голос произнес: "Алло!"
Джимми испуганно вдохнул, резко отступил назад на два шага и замер, во все глаза разглядывая "говорящее устройство".
Постояв так несколько секунд, мальчик решил еще раз нажать на кнопку и проверить, стоит ли бояться этой непонятной штуки. Решительно подойдя к уже знакомому столбу, Джимми встал на цыпочки и резко нажал на кнопку.
— Джимми! — раздался из двора встревоженный голос брата. — С тобой все в порядке? Почему до сих пор не вошел? А! Я же ворота запер! Ай-яй-яй-яй! Извини! Сейчас открою тебе калитку!
Не успел Джимми ответить, как вновь ожило непонятное устройство на столбе. На этот раз голос стал сердитым и нетерпеливым. Мальчик очень испугался и отскочил от столба как ошпаренный, в ужасе не сводя глаз с "радиоприемника".
— Эй, Джимми! — крикнул Дитер. — Я тебе открыл калитку! Давай заходи! Сам справишься или мне выйти помочь? Ты что молчишь?
Джимми очень хотелось попасть, наконец, во двор, но было страшно. Он уже догадался, что эта штука на столбе — домофон, в приюте он тоже был, но другого дизайна.
А раз это домофон, то значит, обладатель сердитого голоса находится внутри дома и может на него наброситься. С телефоном и домофоном играть нельзя — так говорили воспитательницы в приюте и строго наказывали шалунов.
Что теперь будет? Может убежать, пока никто не видит? Или лучше честно сознаться, что он просто не знал, что это такое на столбе и решил попробовать нажать кнопку?
— Все, парень, мне эти игры надоели! — вновь раздался голос из-за забора и через секунду калитка открылась, и появился брат. Вид у него был рассерженный, и мальчик совсем растерялся. Даже отступил на шаг и... оказался на проезжей части!.
Мимо как раз проезжал желтый с красным фургон почтовой экспресс службы DHL, издавший громкий тревожный гудок, заметив ребенка в опасной близости от себя.
Дитер мгновенно оказался на улице и грубо схватил младшего брата под мышки, унося прочь от дороги. Резко встряхнув напоследок, он опустил мальчика на дорожку возле калитки, смерив гневным взглядом.
Когда они оба немного успокоились, настал "час неминуемой расплаты", как любила выражаться директриса приюта.
— Ну, и как называется твое поведение?
— Д-Ди, я...
— Что — ты? Я тебя долго ждать обязан? Давай руку, и идем домой!
— Ты знаешь, я сейчас кнопку нажал... Вон там, видишь? Но я не специально, правда!
— Какую кнопку? На домофоне?
— Ну да...
— Зачем ты туда полез? Обещал ведь, что просто зайдешь пешком вслед за машиной во двор! Ну, и что же произошло? На тебя накричали — ты теперь зайти боишься?
— Ага... Я так больше не буду! Я знаю, что такое домофон! У нас в приюте такой был, только другой формы. Он у нас в дверь вставлен был, и видеокамера над входом была. Когда кто-то звонил, можно было посмотреть, страшный он или нет. Если нестрашный, то можно было спросить, кто там и впустить. Это Джей так всегда делал. А мы все боялись, звали воспитательниц, когда кто-то звонил... Нам вообще-то не разрешали играть с телефоном и с домофоном...
— А у меня, значит, можно играть?! Так?
— Да нет, не то чтобы... Я просто не понял вначале, что это такое и вот решил проверить...
— Проверил?
— Проверил...
— Вот и замечательно. Это домофон и без моего разрешения к нему больше не прикасаешься! Как, в прочем, и к любым другим вещам в доме. Подошел ко мне или к Карине — спросил — получил разрешение — взял. Не получил разрешение — занялся другими делами. Ясно?
— Ясно... А меня теперь накажут, да? Я так больше не буду делать, честное слово! Прости меня, пожалуйста!
— Договорились. Давай руки пожмем друг другу в знак договора, как это принято у взрослых! Не бойся ты, просто руку мне дай! Правую... Вот эту. Итак, значит к домофону больше не лезешь и без спроса ничего не берешь. Идем, я Карине уже позвонил, попросил ее отменить вызов врача.
Радуясь, что его простили, да и врача не будет, мальчик охотно побежал вслед за братом во двор.
