Покой нам только снится
Ирина Михайлова (Дима, 3 с половиной года, в семье 3 месяца)
Сынуля дома три месяца, и понятно, что адаптация у нас идёт полным ходом — с психами мамы, с громкими криками (я вообще человек шумный), с завываниями мелкого, с поджопниками, с "не хочу, не буду", ободранными коленками. Плюс ребёнок поцарапан весь с головы до ног собакой и котом, с которыми до сих пор не научился обращаться (тискает обоих без меры — живые игрушки; они терпят, но вырываются). В один момент "люблю — не могу", через полчаса — "зачем брала, что с ним делать". За месяц выучили Таню, которая громко плачет из-за мячика. Дом у нас пока ещё в виде огурца, так же как и машина (это рисунки). Мультик пока смотрим только один — "Тачки", всё остальное не интересует, в любом предмете находит "масину". Обожаем рекламу, к маме на ручки и все те вещи, которые нельзя, — ножики, ножницы, включать свет утром и т. д. Так что мы ещё в процессе, и ничего умного про то, как пройти адаптацию, сказать не можем: сами пока проходим, методом проб и ошибок.
Мы с мужем видим в Димке не только воспитанника, но и нашего наследника — это наш сын, с головы до ног. И моё мнение: поперёк лавки нужно положить вовремя, чтобы потом не кусать свои локти. Мне кажется, что необходимо с самого начала задать мальчишке нужный вектор развития, так что за какие-то вещи могу и наказать. Парень многое ловит на лету, а в другой момент — откроет рот, вытащит язык, взгляд пустой — ну точно как недалёкий мальчик. За такое точно получит по попе. Зато очень любопытный, всем интересуется, очень многому научился за три месяца дома.
Бегство от раздражения
Екатерина Давидова (Николай, 13 лет, в семье с 10 лет)
Классической адаптации у нас с мужем не было. Мы были решительно настроены на принятие ребёнка в семью и были готовы к трудностям. Поэтому нас не пугало странное поведение ребёнка, его общая отсталость и неразвитость. Полюбили и привязались мы к сыну сразу. Но через полгода стала реально раздражать его туповатость, отсутствие памяти, неспособность выучить стихотворение или пересказать простой текст. Ребёнок совершенно не мог строить предложения, всегда общаясь на простом бытовом языке, жестами и исковерканными словами. Мы с мужем даже не могли себе представить масштабы педагогической запущенности ребёнка. И, к сожалению, это не лечилось любовью. Раздражало его упорное ежедневное отвратительное поведение на каждом уроке.
От раздражения спасались... бегством: уходили с мужем вдвоём вечером на час гулять с собакой. Отдыхали морально на работе. И принимали фенибут, атаракс, я пила ещё вечерами смесь пустырника, пиона, корвалола и валерианы. Выручало то, что у нас налажен был быт, отсутствовали финансовые, квартирные и другие бытовые трудности, так что поведение Коли было нашей единственной проблемой. Мы с мужем всегда поддерживали друг друга и занимались с Колей по очереди.
Ребёнка развивали всесторонне. Подобрали с помощью врачей препараты для улучшения памяти, наняли педагогов и сами, ежедневно, без выходных и каникул, занимались с ребёнком.
Мы забирали Колю из коррекционного ДД, с диагнозами "стёртая дизартрия" и "лёгкая умственная отсталость". Сейчас он учится в классе по возрасту в хорошей общеобразовательной школе, и он далеко не самый слабый ученик в классе. Для нас это огромная победа. А психологи, сопровождающие нашу семью, и педагоги в школе всегда отмечают необычайно тёплые отношения и полную интеграцию ребёнка в семью.
Нелюбовь
Мария Петрова (Наташа, 4 года 3 месяца; в семье с 3 лет 3 месяцев)
Никогда бы не подумала, что не любить может быть настолько тяжело. Самые мрачные и тяжёлые дни — когда нелюбовь переходит в активную фазу. Я никогда так не устаю в своей обычной четырёхдетной круговерти, как в те дни, когда я совмещаю в себе мать и мачеху.
Мачеха отупляет и оглушает. Не допуская к себе Наташу, я автоматически теряю связь со своими родными детьми. Словно обрастаю коростой из чувства несправедливости и чувства вины. Неправильно игнорировать и отталкивать ребёнка, который одинок и беззащитен, к тому же полностью зависит от тебя. Неправильно и стыдно. Я преступница перед Наташей и перед своими детьми. Ей не даю тепла, им даю пример равнодушия, насилия, несправедливости, жестокосердия, гордыни. Им страшно, они не понимают, как можно плохо относиться к существу, подобному им. Почему мама, которая для них любовь, для другого может быть кошмаром? Они не понимают, как им себя с ней вести. Дети дезориентированы и напуганы. Я из всех возможных сил стараюсь взять себя в руки, но порой не справляюсь: цепляюсь к ней, срываюсь, наказываю за мелочи, игнорирую. Перестаю быть взрослой, становлюсь маленькой, ревнивой и вредной девочкой, у которой присутствие Наташи в доме вызывает страх и злость. На задворках всей этой трагедии находится мать, которая стенает, молится, рыдает, но никого не может защитить — только воет от бессилия. Опустошающее сочетание. В такие дни я теряю способность прощать и сострадать...
Расслабились и начали просто жить
Лариса Черницева (Арина, 5 лет, в семье с 1 года 10 месяцев; Мила, 6 лет, в семье с 2 лет 11 месяцев)
Что есть адаптация? Привыкание другу к друг? Или подстройка друг под друга? Если первое, то у нас её не было. Приняли дочек сразу и безоговорочно. Было чёткое ощущение, что так и должно быть. Не было сомнений, желания вернуть всё обратно, не было поисков плохих генов и наследственных стигм. Хотя чужеродное лицо мимолётно, но замечалось. Но вот подстройка, точнее встраивание в нашу семью двух малышек — это прошло для меня совсем не просто.
Когда всё это происходило, я была твёрдо убеждена в том, что путь мой верен и что никакой адаптации у нас нет. И что я всё делаю правильно. Сейчас, по прошествии трёх с половиной лет, я знаю, что это был именно тот "ужасный зверь". А дело было так. Я крайне жёстко придерживалась режима дня и режима питания. Я очень много чего запрещала, чего можно было бы и разрешить. И даже ловила себя на том, что просто запрещаю, чтобы запретить. Как я сейчас понимаю, я демонстрировала свою "главность" в их жизни. Надо сказать, что жёсткий режим дня и режим питания очень облегчил мне жизнь физически. Думаю, что и детям так было привычнее первое время. Не оправдываю себя, считаю, что можно было мягче. Я много наказывала углом, шлепком и умыванием холодной водой при истериках. Мне жалко девчонок было, но я гнула своё.
И вот постепенно облегчение стало наступать. Но где-то через год только, не раньше. А уже через полтора мы расслабились и начали просто жить, а не только воспитывать. И шлепки-углы-истерики сошли практически на нет, тьфу-тьфу-тьфу. Любовь-то была к дочкам сразу, но вот процесс воспитания преобладал. Сейчас могу сказать, что адаптация была и закончилась. У нас совершенно чудесные дочки. Весёлые и шаловливые, в меру послушные и в меру капризные. Целуемся, ссоримся, миримся, снова целуемся. Одним словом, мы очень любим друг друга. И благодарим Бога и жизнь за то, что мы вместе.
Тропинка друг к другу
Елена Медведева (Оля, 12 лет, в семье с 9 лет; Паша, 15 лет, в семье с 14 лет)
Мне было 51, а мужу 53, когда в семье появился первый ребёнок, девочка 9 лет. К этому моменту мы прожили вместе 27 лет, и ещё как вместе-то! Мы — геологи, много лет проработали вместе: в горах-степях — в одной палатке, в офисе — сидя друг против друга. Словом, съеден не один пуд соли. Продолжали много и плотно работать, утро хотя бы одного из выходных дней — единственная возможность отоспаться.
У нас очень открытый дом, редкий выходной обходится без гостей, частенько живёт кто-нибудь из друзей по разным причинам. Многочасовое общение с друзьями, участие в их жизни, а ещё сад (недавно переехали за город), прогулки с собаками на речку, ну и любимейшее занятие — почитать за полночь.
Жизнь давно устоялась...
И вот в нашем доме появляется
Думали — и надумали. А будем-ка мы дальше жить своей жизнью, но с поправкой на ребёнка, да и всё. Гуляли с собаками, жарили шашлык во дворе, если случайные гости по привычке без приглашения возникали — вместо обсуждения их проблем шли с ними в лес, лазили по горам, смотрели окрестности. Таким образом выяснили, что ребёнок идти больше 10 минут не может: устаёт, плачет.
Вообще плакала дочка буквально каждый день, и повод находился постоянно, обижалась буквально на всё — не то сказали, не так посмотрели.
Самое сложное было — понять чужого на тот момент ребёнка. Наша дочка не болтушка (с чужими людьми и сейчас ведёт себя осторожно), поэтому выяснить причину слёз было крайне тяжело. Однажды я, отчаявшись её понять, так прямо и сказала: "Давай поможем друг другу, нам ведь жить вместе. Я не знаю, отчего ты плачешь, но если ты попытаешься объяснить, то мы будем знать, что тебя обижает. Я тоже буду стараться объяснять тебе свои чувства. Ну, помоги мне, пожалуйста!" И ребёнок начал потихоньку оттаивать...
Меня дочка приняла сразу, безоговорочно, смотрела во все глаза и каждый вечер перед сном повторяла, вглядываясь в моё лицо: "Какая ты красивая! У тебя всё красивое — лицо, волосы. Мне надо всё время видеть твои глаза!"
Сложнее было с мужем. Опыта общения с мужчинами, видимо, или не было вовсе, или был негативный. Папу Оля воспитанно терпела. Никак к нему не обращалась, только ко мне. А муж, далеко не фанат усыновления, принял Олю сразу, с первого дня. Как же ему было обидно, что ребёнок не обращает на него никакого внимания, отворачивается, молчит. Я металась между ними, как голубь мира.
Мы уставали, очень-очень уставали... Уставали морально, от постоянного напряжения и опасений не так сказать, не то спросить, снова вызвать слёзы; не обошлось и без истерик. Уставали оттого, что всё — мысли, дела, планы — вертелось вокруг ребёнка. Сколько валерьянки и пустырника мы выпили в то первое лето...
Нижайшая самооценка, главный бич брошенных детей, определяла многое в поведении нашей дочки. Мы мучительно искали нужные слова, чтобы понять ребёнка, не обидев и не оттолкнув. Искали общее лёгкое занятие — и нашли! Самыми удачными оказались два: походы в бассейн с мужем, поначалу ежедневные, и прогулки по нашему посёлку со мной. Плавание, придуманное мужем, решило разом кучу проблем: враз укрепило очень слабенькое здоровье и расслабляло ребёнка: в воде она веселилась, радовалась, начинала разговаривать с мужем. Так началось сближение дочки и папы.
Прогулки со мной возникли стихийно, их придумала сама Оля. Когда я приезжала после трудного дня и долгой дороги, раньше всегда сразу шла в сад, любовалась цветами, мы быстренько ужинали, и я снова с радостью уходила в садовые занятия. С появлением дочки с этим было решительно покончено, и любимый сад в то первое лето нашей общей жизни порос чуть не бурьяном. Мы сразу шли с ней гулять, час-полтора бродили по улицам (у нас очень красивая природа, глаз не отвести). Постепенно обошли весь посёлок — и так же постепенно искали тропинку друг к другу. Родственница сказала в то время: "Как я вам завидую, вы так трепетно относитесь друг к другу! Мы-то своих детей гнобим просто своими указами-приказами..."
Сколько же любви, великодушия, нежности оказалось в нашей девочке! Сейчас даже неловко писать о наших проблемах того времени, ведь сегодня это наша любимая дочка, наша жизнь, счастье наше. Радостная, уверенная в себе, красивая, сильная — и всё такая же нежная, любящая. Надо ли говорить, что с папой у них любовь-любовь?
А мы извлекли из того непростого периода свои уроки, и когда в семье появился Олин
Поделитесь с нами своим опытом! Он пригодится тем, кто идёт за вами по непростому пути принятия ребёнка в семью.
