Можно ли научить ребенка быть внимательным? Да, именно научить, а не заставить, — считает психолог и педагог Кристель Манске и успешно это делает. Доктор Манске уже 40 лет занимается с детьми, от обучения которых отказались в других местах, — с аутистами, детьми с синдромом Дауна и СДВГ. О подходах, которые помогают ей в работе, теперь можно прочитать в новой книге.
Не все дети, которые не успевают в школе, отстают в развитии или, наоборот, являются высокоодаренными. Не все дети, мешающие проведению урока, гиперактивны. И не все дети, которым трудно концентрироваться, имеют синдром дефицита внимания.
Что такое внимание?
В основе любого психического процесса лежит какое-либо действие. Внешнее действие, которое первоначально происходило с участием сенсорных и моторных органов чувств, сворачивается и становится автоматическим, осуществляясь без внешнего выражения и речевого сопровождения.
Внимание — это нечто, что происходит в головном мозге незримо. Это умственно-автоматизированное действие. Бессмысленно говорить ребенку: «Будь же, наконец, внимательным», когда он не видит и не воспринимает, какие вычислительные шаги он пропустил в решении счетной задачи, — мы требуем от него того, что он не может выполнить.
Выходя из дома, мы задаем себе вопросы: «Везде ли я выключил свет? Выключена ли плита? А утюг? Не забыл ли я ключи? А цветы полил?». Если мы достаточно часто сами выполняли эти действия, то на эти вопросы мы быстро ответим в уме.
Первая ступень контроля: всегда и все нужно перепроверить. Сначала бежишь в кухню, чтобы убедиться, что плита выключена; потом еще раз проверяешь сумку; смотришь, закрыты ли окна; и потом — при всем контроле — все равно забываешь самое главное — ключи, например.
Затем следует вторая ступень, когда уже не нужно бегать из комнаты в комнату: я просто стою перед дверью и вслух говорю: «Плита выключена; окна закрыты; звонок я сделала; больше ничего не нужно», а затем выхожу из дома.
Третья ступень характеризуется тем, что нам больше не нужен контроль, который осуществляется через сами действия и через внешнюю речь; контроль происходит в уме автоматически и быстро, так как теперь выстроена функциональная система, которая отвечает за внимательность.
Внимание — это не само контролирующее действие, а система в мозге, которая позволяет мысленно провести контроль деятельности без внешнего действия и речи.
После того как я неоднократно бегала по дому с целью проверки, в моей голове выстроилась схема, по которой я впредь буду контролировать свои действия. Человек, имеющий подобные схемы у себя в голове, считается внимательным. Он обо всем помнит, точен, никуда не опаздывает и т.д.
Это доказывает, что можно пошагово научиться быть внимательным, что внимание — не врожденная способность человека и не то, к чему можно принудить ребенка путем постоянных напоминаний.
«Я чешу левую коленку»
Когда Иоханнеса привели ко мне, ему было 10 лет.
Он был так глубоко ранен поведением своего отца, что отказывался видеться с ним, несмотря на то что его мать пыталась организовывать встречи сына со своим бывшим мужем. Больше всех он любил своего дедушку, который чаще всего и привозил его ко мне.
Иоханнес прошел через целую эпопею разнообразных обследований: неврологических, так как он постоянно чесался; рентгенологических, так как в его случае не исключалась опухоль головного мозга; психологических — на предмет исследования функций восприятия, краткосрочной памяти и т.д. Все заключения были отрицательными.
Иоханнес был приветлив, мама и дедушка любили его больше всего на свете, и сам он хотел сделать все, что в его силах, чтобы прекратить чесаться и постоянно забывать то, что он намеревался сделать, научиться не отвлекаться от дела каждый раз, когда появляется какой-то внешний раздражитель.
Он сидел на стуле, полный ожиданий, и быстро чесал левую ногу, потом голову, ерзал, хватался обеими руками за край стола, озирался, качался вместе со стулом. Когда я задавала ему вопросы, прежде всего он отвечал: «Что?» — как будто они пролетали мимо его ушей.
Тогда я сказала: «Иоханнес, люди должны учиться быть внимательными, так же как читать, писать, считать, кататься на велосипеде, играть на пианино и т.д. Я видела, что уже в первые минуты нашего разговора ты совершил много действий, да так быстро, что не смог их осознать, это были невольные действия. Сейчас мы положим руки на колени. Это осознанное действие. Теперь мы оставим руки лежать на коленях. Это снова осознанное действие. А теперь мы берем левую руку и чешем ей левую коленку, а потом правую коленку». Иоханнес со всей серьезностью повторял мои действия, как будто на карту было поставлено все.
На первых занятиях примерно в течение 15 минут мы учились осознанно действовать: чесать колени, поочередно проводить рукой по волосам, качаться на стуле, вставать, садиться, идти к окну. Сначала я оглашала план: «Мы встаем со стула», «Мы садимся» и т.д. Затем я просила его читать вслух и выполнять действия по плану, который я составила. Иоханнес читал: «Я чешу свою левую коленку» — пауза — он выполнял действие. «Я кладу свою левую руку на голову» и т.д. Поначалу это была тяжелая работа.
После этих упражнений он подробно и с удовольствием рассказывал о том, что делал с дедушкой на выходных, что он пережил с мамой и о том, что он окончательно решил никогда больше не видеться с папой. Когда он начинал качаться из стороны в сторону, я просила его сознательно повторить это действие. «Я хочу качаться», — говорил он себе. И — через некоторое время: «Я спокойно сижу на стуле».
«Я открываю тетрадь по математике»
Затем мы принимались за выполнение домашних заданий. Портфель с книжками стоял возле него, но он не начинал. Когда я спросила: «С каких заданий ты начнешь?» — он ничего не ответил. Я повторила вопрос. «Ах, да... с арифметики». — «У тебя есть тетрадь по арифметике?» — «Да». После этого ничего не произошло. Я сказала: «Ты говоришь себе: „Я достаю из сумки свою тетрадь по арифметике“».
«Ах, да, — прошептал он. — Я читаю в учебнике задания, которые мне нужно решить». Он сделал это. «Я открываю страницу 63». Сделал. «Я показываю пальцем на № 3. Беру ручку». Сделал. «Я читаю задание вслух». Сделал. «Я переписываю задание к себе в тетрадь». Сделал. «Я считаю вслух».
Потом я написала для него памятку: «Как я делаю домашнее задание по математике». Он читал каждое предложение вслух, чтобы затем перевести его в план действий. С помощью этой памятки он учился контролировать свои действия.
Памятка для выполнения домашнего задания по математике
- Я ставлю портфель с книжками возле моего рабочего стола.
- Достаю из портфеля:
- тетрадь для домашнего задания,
- тетрадь по математике,
- учебник по математике,
- ручку,
- линейку.
- Я смотрю в тетрадь для домашних заданий и читаю задание вслух.
- Открываю нужную страницу в учебнике.
- Открываю тетрадь по математике.
- Читаю задачу вслух.
- Начинаю считать и подчеркиваю ответ с помощью линейки.
Чтение полных предложений и громкая речь, которая сначала являлась речью для других, постепенно исчезали и превращались в шепот, а затем и вовсе в язык только для самого себя: «Учебник... Тетрадь... Линейка... Тетрадь для заданий... Посчитать задачу... Подчеркнуть».
Из этого шепота родилась внутренняя речь. В его мозге — посредством памятки, звуковой речи, отдельных слов, произносимых шепотом, и неозвученной внутренней речи — теперь была выстроена функциональная система под названием «домашнее задание по математике». В то же время произошел перенос этого механизма и в другие сферы деятельности: на другие домашние задания, поведение в школе и дома. Если он вдруг начинал чесать голову, то говорил с улыбкой: «Почесал голову» — и продолжал писать. Через полгода он покинул наш институт. Это был внимательный и старательный ученик.
План терапии заключался в том, чтобы разрушить сложившуюся взаимосвязь раздражитель — реакция, создать между ними осознанный план и перевести контроль во внутренний план. Причина слабого развития функциональной системы у Иоханнеса, определенно, была связана с утратой отца и печалью матери. Тяжесть на душе мешала ему концентрироваться на своих делах: сознание и действия надолго рас¬пались. Он был вне себя — там, где было много проблем, — или, как еще говорится, не в себе.
