Театрального хореографа Аллу Сигалову сейчас телезрители часто видят по воскресеньям, в жюри танцевального шоу "Dance Революция" на Первом канале. А еще она профессор ГИТИСа и хореограф-постановщик нашумевших спектаклей. Много лет Алла Сигалова работала с коллективом театра "Табакерка". В своей книге воспоминаний она рассказывает о последних встречах с Олегом Табаковым, который ушел из жизни почти два года назад, и о том, что происходило после этого в театрах, которыми он руководил.
Олег Табаков в спектакле "Чайка"
Мы уже несколько лет знали о болезни Табакова. Он затухал на глазах. В сентябре 2017 года, выходя после репетиции "Катерины Ильвовны" в "Табакерке", у входа в театр я наткнулась на распахнутую дверь машины, в которой сидел Олег Палыч.
Было без пяти минут семь, и вечерний спектакль "Чайка", где он играл Дорна, начинался через несколько минут. Вокруг машины стояли администраторы и дирекция театра, уговаривая его выйти и пойти в гримерку, чтоб начать спектакль. Олег Павлович упирался, как маленький ребенок, глаза его отражали боль и тоску...
После долгих увещеваний он всё же вышел и, увлекаемый сильными и заботливыми руками помощников, зашел в театр, но спектакль пришлось задержать на сорок минут. В антракте опять была задержка почти в час: он отдыхал, а потом захотел есть — все понимали, что выходы на сцену для него и необходимый допинг, и попытка удержаться за жизнь, и в то же время тяжелое усилие, которое иногда было непосильным.
Олег Палыч относился ко мне с почтением и симпатией, я это чувствовала. Отмечал мои спектакли, говорил о них с интересом и несколько раз предлагал роли в готовящихся постановках на сцене МХТ. Я отказывалась. Его мои отказы раздражали. Но своего доброго расположения ко мне он не терял. Всегда, увидев меня, широко раскрывал объятия, игриво называл "Алкой", выказывая всяческое расположение.
Следующий раз мы увиделись в МХТ, на первом этаже у гардероба, это было начало октября. Он шел нечеткой походкой, в небрежно застегнутой рубашке, в неаккуратно натянутом плаще, лицо его было так искажено, я не смогла сразу собрать свою физиономию в приветливую гримасу. Мы, как обычно, обнялись, и я почувствовала знакомый запах болезни, от которого прилив дурноты мне подкашивал ноги.
Он плюхнулся рядом со мной на диван и стал жаловаться на боль. Его помощники-адъютанты стояли над ним в ожидании распоряжений. Передохнув, он двинулся дальше, оперевшись обеими руками на их плечи.
Я уехала в Вену делать с Алвисом Херманисом "Бесприданницу" в Бургтеатре. Больше с Олегом Палычем мы не виделись, это была наша последняя встреча.
Театральный роман
В конце ноября он ляжет в больницу, из которой больше не выйдет. Круг посещавших там больного Табакова был очень невелик, из сотрудников МХТ никто доступа к нему не имел. Подковерная возня вокруг пустующего кресла художественного руководителя МХТ, "Табакерки" и Колледжа Табакова развернулась нешуточная. Я совершенно случайно попала в гущу этих событий и заняла место стороннего, любопытствующего и большей частью молчаливого наблюдателя.
К полному своему удивлению, я увидела, что со времен написания Михаилом Булгаковым "Театрального романа (Записок покойника)" в укладе существования и в стиле поведения обитателей этого доблестного театрального организма мало что поменялось. Всё так же, как в описанные Булгаковым времена, вбегают и выбегают, трагикомически взвизгивая, из многочисленных кабинетов некие "Людмилы Сильверстовны Пряхины", "Настасьи Ивановны Колдыбаевы", "Ипполиты Павловичи", "Маргариты Петровны Таврические"... Всё так же плетут кружева тайных сюжетов и хитросплетений некие "Поликсены Торопецкие", "Августы Менажраки" и "Гавриилы Степанычи"... Стойкость традиций абсолютно неиссякаемая!
Я, подобно герою булгаковского романа господину Максудову, погрузившись в жаркий бульон мхатовской жизни, только успевала вертеть головой направо и налево, пытаясь уследить за диковинными ребусами, выстраиваемыми обитателями этой цитадели драматического искусства.
Самое плохое, что всегда было в Художественном театре, самое плохое — это отсутствие прямоты, лицемерие, двойная игра, компромиссы и направо, и налево, всегда кого-то надо надуть, от кого-то что-то скрыть, кого-то припугнуть или эпатировать, а кого-то обманно приласкать, — дипломатия самого неудачного направления, однако — непрерывная. В Художественном театре вечно боялись ставить вопрос широко, прямодушно, мужественно, бесстрашно. Так и перед публикой, так и перед общественным мнением, так и внутри, среди своих. И вечно мы во что-то драпировались. И вечно отлынивали от простой прямой ответственности, прячась за ту или другую, всегда красивую, драпировку.
Вл.И. Немирович-Данченко.
Из письма О.С. Бокшанской, 24 дек. 1923 г.
В МХТ пришел Сергей Женовач
Как часто это случается, уход Табакова, несмотря на долгую болезнь, был неожиданен, и все руководимые им институции были растеряны и подавлены неизвестностью предстоящего.
Я уже начала репетиции "ХХ век. Бал" и каждый день наблюдала за происходящими изменениями жизни театра. Все ждали, кто будет назначен на главный пост главного драматического театра страны, гадали, обсуждали. Сами же персонажи этих гаданий неутомимо действовали: встречались с влиятельными людьми, предлагали себя, доказывали, уверяли, убеждали.
Фамилия Серёжи Женовача всплыла как-то неожиданно, это потом стало понятно, кто был идеологом и кто был исполнителем этого замысла. Для театра Женовач был кандидатурой непредвиденной, для кого-то желанной, для кого-то неприглядной, для кого-то неперспективной, для кого-то заманчивой... Каждый из служащих в театре примеривался к новому начальнику, и те, кто Сергея Васильевича знал, и те, кто не был с ним знаком. Театр, труппу театра о назначении поставили в известность как о решенном и окончательном факте. Началось брожение.
Сергей Женовач
Вероятно, когда пройдет время и будет возможность дистанцироваться от тех бурных и тягостных дней, появятся правильные слова, чтоб описать всё происходившее в МХТ, все перипетии и хитросплетения... Сейчас же пока не время говорить, чтоб не обидеть, не подвести, не раздражить. Новое всегда приходит с дискомфортными ситуациями, которые надо перешагнуть, пережить, проанализировать и пойти дальше.
Когда после смерти Олега Николаевича Ефремова в театр пришел Табаков, было сделано много резких действий, принято жестких решений. Ромочка (покойный муж Аллы Сигаловой режиссер Роман Козак. — Прим. ред.) мне с улыбкой рассказывал, как они с Димой Брусникиным, которых Ефремов определил в молодые режиссеры театра и выделил им маленькую комнатенку на двоих, после его ухода и назначения нового руководителя однажды натолкнулись на пакетики у двери своей комнатки, в которые спешно были сунуты все их нехитрые пожитки, находившиеся в этой каморке, а дверь в нее окончательно оказалась заперта, вставлен новенький замок, тихо, без предупреждения... У всех своя правда. Стоит ли искать истину, да и существует ли она?
"Табакеркой" стал руководить Владимир Машков
Вова Машков был определен в "Табакерку" и в Колледж Табакова. Для большинства это было радостное и притягательное назначение. Вова начал лихо пересматривать существование вверенных ему организмов. Со свойственным ему бурным темпераментом, накопленными знаниями и опытом он врезался в дело, которое отныне, думаю я, станет делом его жизни и чести.
Алла Сигалова и Владимир Машков
На спектакль "Катерина Ильвовна" я пришла проверить, всё ли идет, как репетировалось... Вова оказался в театре и смотрел спектакль. После все участвовавшие, администрация, все службы были собраны в зале распоряжением нового художественного руководителя. Предстоял "разбор полетов" по увиденному Машковым первый раз спектаклю — так как это были первые дни, когда Вова был на посту, то репертуар отсматривался ежевечерне.
Я видела, как волнуются артисты. Какой же для всех было радостью восторженные отзывы от Машкова; точные, остроумные замечания; его горящие глаза; его яркие, образные ремарки и комментарии. Как самозабвенно и восхищенно смотрели и слушали его все!
Я рада, что родные для меня театры возглавили мои товарищи, которых я ценю уже много-много лет. Рада, что можно быть рядом, и помогать, и поддерживать, и участвовать.
