Своим "несчастьем" я поделилась с Милкой. Она мне, конечно, посочувствовала и, проникнувшись устройством моей личной жизни, подкинула идею сходить на вечер "Тем, кому за тридцать". "Почему бы и нет? В жизни бывает всякое!",- уговаривала Милка. Ее доводы выглядели убедительно, и я сдалась. Действительно, бывает всякое, ведь везет же кому-то, может и мне повезет на этот раз. Там-то видно все сразу, а поскольку я уже "стреляный воробей", набравшийся опыта в амурных делах, то уж теперь-то меня не проведешь. У меня будут не только "ушки на макушке", а я вся буду на чеку. Свое любимое платье я посчитала несчастливым и заменила его деловым костюмом, а вот туфли пришлось оставить, уж больно они были хороши, плюс "боевая раскраска", и я опять неотразима.
Обстановка на вечере была вполне душевная. Группа состояла из шестнадцати человек, восьми женщин и восьми мужчин. Сначала мы пили чай, беседовали, присматривались, а потом были танцы. Я положила глаз на отставного капитана. Ему было далеко за сорок, волосы с проседью, упрямый разлет густых бровей и величественная осанка профессионального военного. По-видимому, я ему тоже приглянулась, мы танцевали, шутили, его рука плавно скользила по моему позвоночнику, было весело и очень приятно. Николай предложил закончить вечер в одном "милом" ресторанчике, где подают лангустов и лягушачьи лапки, а после погулять по городу. Разумеется, я согласилась без колебаний. Ресторанчик на самом деле оказался миленьким, лягушачьи лапки чудом кулинарного искусства, а вечер великолепным. Мы долго бродили по центральным улочкам. У нас оказалось много общего, смотрелись мы рядом идеально и, вообще, были созданы друг для друга. А маленький карапузик, по мнению Николая, сделал бы наш союз вообще нерушимым.Совершенно случайно мы оказались рядом с домом Николая, и он, как истинный джентльмен, пригласил даму, на чашечку кофе. Николай внушал полное доверие, и мне было так хорошо рядом с ним, что я не устояла и, тайно торжествуя, радостно согласилась.
Мы поднялись на восьмой этаж, и Николай галантно распахнул передо мной дверь своего холостяцкого логова. Однокомнатная квартирка, заботливо превращенная в студию фантазией хозяина, была обставлена скромно, но со вкусом. В жилище царила бежево-коричневая гамма, что приятно расслабляло и настраивало на романтический лад. Атмосфера была настолько располагающей и уютной, что у меня не осталось ни каких сомнений, что в этих покоях обитает ласковое и доброе существо. В тот момент, когда на меня нахлынули нежные чувства, Николай мне показался большим плюшевым медвежонком, который был почти у каждого в детстве самой любимой игрушкой.
Приятно удивленная увиденным, я на секунду замешкалась, не решаясь войти в комнату и ступить в туфлях на красивый мягкий ковер. Пока я думала снимать или не снимать туфли, Николай решил взять инициативу в свои руки. Нежно взяв меня под локоточек, он направил меня в совершенно другую сторону. Очень мягко, но настойчиво мой "рулевой" подвел меня к ванной комнате. Я подумала, что это должно быть в его целеустремленном и упорном духе "брать быка за рога". Ну, что же, решительность и напористость - не самые худшие мужские качества.Я ожидала увидеть белоснежную ванну, ароматические свечи, женский махровый халатик, все что угодно, но только не то, что увидела на самом деле. Ванна была доверху наполнена грязными вещами, рубашки, брюки, нижнее и постельное белье, носовые платки горами лежали на кафельном полу и лианами вились по змеевику. Я недоуменно посмотрела на Николая. Мой капитан, ослепительно улыбаясь, спокойно, со скрытой угрозой в голосе, размеренно выговаривая каждое слово, произнес: "Пока не постираешь - отсюда не выйдешь". Развернулся и пошел пить кофе.
Мой "возлюбленный" смахивал на "Железного Феликса", противоречить ему было бессмысленно, а попытка к бегству могла обнажить такие черты его характера, от которых, даже при одной мысли, мне становилось не по себе. Выхода не было. Время - двенадцатый час, стирки много, а завтра рано утром надо успеть забрать у Милки Павлика до ее ухода на работу, и умудриться еще попасть вовремя на свою, более или менее респектабельном виде.Мои чувства и эмоции, которые захлестнули меня в эту бурную ночь, пусть останутся тайной. Я желала только одного - быстрее закончить и уйти. Поскольку стиральной машины у моего тирана не было, то мне пришлось стирать вручную. Управилась я только к шести часам утра. Невыносимо ныла поясница, болели разъеденные порошком руки, голова гудела, а от усталости я просто падала с ног. "Настоящий полковник" все-таки напоил меня кофе, сделал пару бутербродов с колбасой и, поскольку очень хотел спать, поспешил выпроводить меня из своей берлоги. На прощанье он галантно поцеловал мне руку и, все, также ослепительно улыбаясь, предложил заходить в гости еще.
Опустошенная, разбитая, понурая в ранний час я стояла на пороге Милкиной квартиры. Моя подруга с горящими от любопытства глазами поинтересовалась, удачно ли я сходила на вечер и, понимающе меня оглядывая, задала пару вопросов о ночи, которую, судя по моему виду, я провела очень бурно. Мне ничего не оставалось, как сказать, что все было просто великолепно, но впечатлениями я поделюсь с ней в следующий раз. Милка радостно закивала и как-то странно посмотрела на мои пальцы, на которых после "бурной ночи" почему-то яркими пятнами алели кровавые ссадины.
Мой бравый капитан надолго отбил у меня охоту к поиску мужа. На всех мужчин я смотрела если ни с ненавистью, то хотя бы с настороженностью, они мне казались глубоким темным омутом, в котором скрыты острые подводные камни. Бросаться в омут с головой мне расхотелось, а пускаться в тихое плаванье я пока не решалась. Меня вдруг потянуло на духовную пищу. Я стала перечитывать Пушкина и даже осилила "Крейцерову сонату" Толстого. Захотелось сходить в КДС и посмотреть "Ромео и Джульетту" Прокофьева. Все свободное время я посвящала только Павлику и беспрестанно отвечала на его многочисленные, однотипные в большинстве вопросы. В один из теплых дней "бабьего лета" Я решила съездить с Павликом в Кусково. В том, что ему там понравится, я не сомневалась. Он с радостью бегал по усыпанным гравием дорожкам, внимательно и даже с пониманием рассматривал статуи и пытался с ногами забраться на атласный диван князей Шереметевых. Мы пробыли в усадьбе до вечера, гуляли по парку, играли в прятки и дурачились. На протяжении всего дня мне периодически попадался на глаза человек приятного вида. Казалось, он за нами наблюдал, и это доставляло ему удовольствие. Несколько раз наши взгляды пересекались, но меня знакомство не интересовало. Когда мы с Павликом собрались уходить, "приятный человек" догнал нас у выхода и, словно извиняясь, протянул Павлику яблоко. "У Вас чудесный малыш",- тихо сказал он и улыбнулся. Его улыбка была настолько доброй и светлой, что я не могла не улыбнуться в ответ...Что это? Подарок милостивой Судьбы или очередной трюк Фортуны, которая до этого не хотела поворачиваться ко мне даже боком? А может быть это Любовь...?
Светлана Попова.