Тем, кому приходится помогать пожилым родителям или организовывать уход за ними, вряд ли согласятся с мыслью, что в старости потребности людей уменьшаются. Какой вы постараетесь сделать свою жизнь на пенсии — с минимумом запросов, как у автора этой книги о старости, или со всем возможным комфортом?
А какая у вас пирамида потребностей?
Страх голода, бедности — один из мощнейших страхов. Хотя, скорее, это один из самых распространенных страхов, а мощны лишь мифы о нем.
Слышали про пирамиду потребностей Абрахама Маслоу? Внизу — базовые потребности людей, в пище и безопасности, затем социальные — в общении и признании, затем потребности в самореализации.
Аналогичное — в йоге: последовательность семи чакр, энергетических центров, расположенных в теле вдоль позвоночника. Или старославянское распределение: жить, людин, человек (жизнь животом, сердцем, умом).
Маслоу исследовал производственную мотивацию у рабочих около 100 лет назад, и у него получилось, что еда — большая и базовая потребность, и только при ее полном удовлетворении человек обнаруживает и начинает реализовывать следующие. Однако количество исключений заставляет задуматься.
Скорее всего, иерархия потребностей каждого человека имеет свою геометрическую форму. У житей — расширение на уровне живота, у людей — на уровне груди и рук, у человеков — там, где голова.
То есть один, пока не наестся, думать ни о чем не может. Другой отдаст последний и первый кусок близким, предпочтет заботу или просто общение еде. Третий — голодный студент, ученый. Про большинство великих умов приходится читать, что они часто забывали поесть (Циолковский, Ньютон и др.). Это не только ученые, это путешественники, люди искусства... это дети, которым, пока не переучат, всегда важнее игра, исследование, чем еда.
С Абрахамом Маслоу "спорит" другой великий психолог — Виктор Франкл, "изучавший" людей в концлагерях фашистов. Он убедился на себе и тысячах других людей: для выживания куда более важны осмысленность существования, чем насыщенность желудка и быт.
Пока еще живо поколение людей, которые помнят войну, спросите их, почитайте рассказы. Страшный, жестокий эксперимент, но множество свидетельств — голод пережили те, кому было зачем жить. Причем жесткий голод.
Да, они запомнили этот голод, и страх перед ним омрачил их дальнейшую жизнь (и часто жизнь нескольких поколений потом). Те, кому сейчас 40–50, — откормленное поколение детей познавших голод родителей и их родителей, привыкшее есть много и разнообразно, есть про запас, по расписанию, как собаки Павлова. Их страх голода — это страх повышения цен и уменьшения потребительской корзины, воплощенной в заваленной доверху тележке супермаркета.
Мой отец, переживший голодное детство, до сих пор неспокойно относится к пище. Мы выросли внутри этого страха, перерастающего в пищевой контроль и насилие.
Следующее поколение или удовлетворяет запрос обжорством, или протестует анорексией. Пищевой контроль стал традицией. Он абстрагировался от потребностей организма, а стал методом дрессировки неизвестно для чего.
Нечего есть?
На семинарах и лекциях про старость мне постоянно приходится слышать реплики: старики голодают, им не хватает на хлеб. Я прошу обычно показать мне реально человека, умирающего от голода. Сейчас всем "не хватает на еду". Всем, кого ни спроси. Под этим подразумевается: не хватает на кофе и полуфабрикаты, водку и окорочка, колбасу и пряники... Мои дети тоже часто говорят: "Что, совсем нечего поесть?", подразумевая, что не хотят суп, а хотят печенье.
Да, хлеб дорожает. Но есть ли пенсионеры, которые не могут себе купить вдоволь хлеба? А тем более муки и соли, крупы и овощей?
В деревнях тоже все жалуются на "нечего есть". В соседней с нами деревне всего две бабушки держат коз и кур, сажают огород. Остальные в основном страдают лишним весом, покупают помидоры и колбасу в магазине и жалуются на маленькие пенсии и отсутствие сил.
У меня вопрос, к сожалению, практически крамола: если стало тяжело держать корову и тем более поросят — не сигнал ли это, что пора отказаться от жирного (а не переходить на колбасу)? Куры и грядки много сил не требуют (всего от пары часов телевизора отказаться), а ходить в лес за ягодами и молодой крапивой вообще полезно.
А что же те, кто не сумел перебраться на землю и живут в старости в городе? Там я тоже не видела голодающих. У всех есть пенсии, есть социальные службы, пусть бюрократизированные и коррумпированные, но есть. Я видела стариков, которые в растерянности стоят в супермаркетах, с тоской глядя на изобилие. Но это не голод.
Трудность еще в том, что СМИ, и особенно ТВ, постоянно подстегивают к необходимости, обязательности большого потребления, раздувают страхи о "голодающих стариках". И то и то — лишь выгодная ложь.
Есть — это само собой. Даже задуматься о вариантах часто кажется недопустимым. А почему?
В старости полезно есть меньше, менее разнообразно, меньше химии, полезно потреблять меньше продуктов и меньше нагружать желудок. А еще более полезно справляться, противостоять абсурдам, навязываемым нам социумом и собственными привычками и тревогами.
Потребности в старости — растут или уменьшаются?
Когда мы думаем о старости (а делать это надо), желательно помнить, что задача — не обеспечить удовлетворение потребностей, а прийти к минимуму или отсутствию таковых. Меньше есть, несложно одеваться, минимум искусственного комфорта, максимум природного. Привыкать к земле. Это очень мудрая шутка.
Читаю в калужской газете про стариков, оставшихся в опустевшей деревне, статья называется "Брошеные?". Автолавка не ездит, нет воды в колодце... Ужасы-пугалки современных цивилизованных.
В этом же номере газеты репортаж и попытка (неудавшаяся) расследования, почему весь (!) город Калуга в течение нескольких дней вынужден пользоваться покупной водой или ездить на родники — вода в кранах пахнет то ли аммиаком, то ли канализацией, и СЭС ее употреблять не рекомендует.
А о стариках (в предыдущей статье) пишут: набирают снег, чтобы вскипятить чайник! Ну и что? Я тоже набираю. В чистом месте талая вода вкусная, а на родник в хорошую погоду прогуляться приятно, а в метель можно и снежком. Нет автолавки — повод обойтись без излишеств, химии и ненужных трат. Повод вырастить и сохранить с огорода, собрать из леса, поголодать, в конце концов. Ведь магазин все-таки есть в 10 км, значит, соль и спички запасаемы.
Нет в этом ничего страшного. Дом-интернат "со всеми удобствами" и смерть вдали от родной земли куда неприятнее.
Хотя, конечно, я понимаю, не все вообще представляют, что можно жить на земле, без всего городского. В городе намного труднее избавиться от лишних, навязанных потребностей, нужна большая воля. Но и тут можно понять, что реальные потребности — тепло, свет, немного еды и хорошие книги из библиотеки.
Отдельная большая статья внимания и расходов (потребностей?) — врачи, лекарства. Об этом стоит особо позаботиться заранее. Понимать, что привычка лечиться весьма навязанная, постараться ее не вырабатывать, а если есть — избавляться.
Медицина — великая и очень важная вещь, но излишества в ней очень вредны. Думаю, не только лекарства, но всю медицину важно принимать гомеопатическими дозами, чтобы не вредить.
Я редко бываю у врачей. Но вот сломался зуб, еду в Москву и думаю: "Стоматологи — достижение цивилизации, от которого я не могу отказаться". Меньше зубов — меньше потребностей в лишней пище. А значит, меньше нагрузки на желудок и проч.
Большая ошибка — идея, что нужно обеспечивать старость комфортом. Лифты, центральное отопление, ванна с горячей водой и туалет... Все это облегчает жизнь. А нужно? Ведь к этому обязательно плюсуются врачи и таблетки. Причем врачи, которые порой советуют почаще гулять и пожимают плечами: "возраст", а все же выписывают новые процедуры и уколы. Продлевая эту "комфортную" "жизнь" и лишая возможности дожить здоровую жизнь и встретить достойную своевременную смерть.
Что такое потребности? То, что потребляем, то, что можем употребить, то, что потребно? Почему, для чего? Полезно не путать потребности с желаниями, с привычками.
Старик — это вообще тот, кому нужно немного. Старость спокойна и самодостаточна.
Конечно, когда человек слаб или болен, ему нужна забота и тепло других людей, как в любом другом возрасте. И как в любом другом возрасте, он может справиться сам или умереть.
Благосостояние — важная компонента старости. И первое, из чего оно состоит, — не пенсия, а мудрое понимание этого слова.
