Большинство проблем, возникающих с воспитанием детей, связаны с умением или неумением родителей выражать свои эмоции и принимать эмоции своих детей. Этому явлению даже придумали название — «эмоциональный интеллект», а теперь на русском языке вышла книга, помогающая тренировать в себе «эмоционального воспитателя». Ее автор, психолог Джон Готтман, предлагает сначала определиться с тем, какие мы родители.
Все родители любят своих детей, но, к сожалению, не все занимаются эмоциональным воспитанием. Я считаю, что почти все мамы или папы могут стать эмоциональными воспитателями, но многим из них придется преодолеть определенные препятствия. Одним из препятствий может стать привычное отношение к эмоциям, принятое в тех домах, где они выросли. Помешать может и недостаток навыков, позволяющих выслушивать своих детей.
В ходе нашего исследования мы выделили 4 стиля воспитания и выяснили, какое влияние они оказывают на поведение детей. Читая описание каждого стиля, подумайте о ваших взаимоотношениях с детьми, отмечая, что совпадает с ситуацией в вашей семье или отличается от нее. Начнем со стиля воспитания, который мы назвали «Отвергающий родитель».
Отвергающий родитель
- считает чувства ребенка неважными и несущественными
- не интересуется или игнорирует чувства ребенка
- хочет, чтобы отрицательные эмоции ребенка быстро прошли
- для прекращения эмоции часто использует отвлечение
- может высмеять или не придать значения эмоции ребенка
- считает детские чувства иррациональными, поэтому с ними не считается
- проявляет мало интереса к тому, что ребенок пытается ему сказать
- мало знает о своих и чужих эмоциях
- чувствует себя неуютно, боится, испытывает беспокойство, раздражение, боль, когда ребенок выражает сильные эмоции
- боится выпустить эмоции из-под контроля
- больше интересуется, как справиться с эмоцией, чем смыслом самой эмоции
- считает отрицательные эмоции вредными
- считает, что концентрация на отрицательных эмоциях еще больше усугубляет ситуацию
- не знает, что делать с эмоциями ребенка
- видит в эмоциях ребенка требование все исправить
- считает, что негативные эмоции свидетельствуют о плохой приспособленности ребенка
- считает, что негативные эмоции ребенка плохо влияют на его родителей
- минимизирует чувства ребенка, преуменьшая события, которые вызвали эмоцию
- не решает с ребенком проблемы; считает, что со временем они сами разрешатся
Влияние стиля на детей: дети узнают, что их чувства неправильные, неуместные и безосновательные. Они могут решить, что у них есть какой-то врожденный недостаток, который не позволяет им правильно чувствовать. Им может быть трудно регулировать свои эмоции.
Неприятные ощущения — табу
Вероятно, Роберт был удивлен, услышав, что мы назвали его отвергающим родителем. Ведь из интервью с нашим научным сотрудником очевидно, что он обожает свою дочь Хизер и проводит с ней много времени. Он говорит, что каждый раз, когда ей грустно, он делает все возможное, чтобы «ее побаловать». «Я ношу ее на руках и спрашиваю, чего она хочет. Хочешь посмотреть телевизор? Показать тебе кино? Хочешь, мы пойдем и поиграем на улице? Я просто нахожусь с ней рядом и пытаюсь все исправить».
Тем не менее он не делает одной важной вещи — не задает ей прямых вопросов о ее грусти. Он не спрашивает: «Как ты себя чувствуешь, Хизер? Тебе сегодня немного грустно?». Это потому, что, по его мнению, сосредоточиваться на неприятных ощущениях — все равно что поливать сорняки. От этого они вырастают больше и сильнее. А он, как и многие другие родители, хочет, чтобы в его жизни и жизни его драгоценной дочери было как можно меньше гнева и печали.
Захлопывание двери перед негативными чувствами — это модель поведения, которую многие отвергающие родители принесли из детства. Некоторые из них, такие как Джим, выросли в жестоких семьях. Джим вспоминает ссоры своих родителей тридцать лет назад и то, как родители разгоняли своих детей по отдельным комнатам, где каждый в одиночку справлялся со своими чувствами. Джиму, его братьям и сестрам никогда не разрешали говорить о проблемах родителей или о том, как они себя чувствуют, потому что это означало вызвать еще больший гнев отца.
И теперь, когда Джим женат и имеет собственных детей, при любом намеке на конфликт или эмоциональную боль он моментально начинает уклоняться и скрываться. Вплоть до того, что не может обсудить со своим шестилетним сыном его проблему со школьным хулиганом. Джим хочет быть ближе к сыну, выслушивать его неприятности и помогать вырабатывать решение, но он не умеет говорить так, чтобы обозначить суть дела. Поэтому он редко начинает разговоры на подобные темы, а его сын, чувствуя, что отец испытывает дискомфорт, тоже предпочитает не обсуждать с ним такие вопросы.
Немедленно все исправить
Взрослые, родители которых уделяли им мало внимания, могут испытывать трудности при обсуждении эмоций своих детей. Став родителями, они чувствуют слишком большую личную ответственность и пытаются избавить своих детей от любой боли и исправить любую несправедливость. Например, одна из участниц нашего исследования сходила с ума из-за того, что не могла успокоить своего сына-дошкольника, сломавшего любимый игрушечный трактор. Она просто не знала другого способа избавить ребенка от печали, кроме как все исправить и вернуть мир в идеальное состояние. В его горе она слышала требование сделать мир лучше и не различала потребности в поддержке и понимании.
Со временем такие родители могут начать воспринимать любое выражение печали или гнева своих детей как невыполнимое требование, испытывать разочарование или считать, что ими манипулируют. Как результат они начинают игнорировать или преуменьшать неприятности своих детей, пытаясь ужать проблему до нужного им размера, закупорить и спрятать так, чтобы о ней можно было забыть.
«Если Джереми приходит и жалуется, что один из друзей забрал его игрушку, я просто говорю: „Не волнуйся, он принесет ее обратно“, — объясняет Том, отец Джереми, — а если он говорит: „Этот парень ударил меня“, я отвечаю: „Наверное, это было случайно“... Я хочу научить его противостоять ударам судьбы и продолжать свою жизнь».
Мама Джереми, Мэриан, говорит, что она занимает аналогичную позицию в отношении печали своего сына. «Я покупаю ему мороженое, чтобы подбодрить и заставить забыть о своих бедах», — говорит она. Мэриан высказывает убеждение, распространенное среди отвергающих родителей: дети не должны грустить, а если они грустят, то что-то неправильно с ребенком или с родителями. «Когда Джереми грустно, мне тоже грустно, потому что мне хочется думать, что мой ребенок счастлив и хорошо приспособлен, — говорит она. — Я просто не хочу видеть его расстроенным. Я хочу, чтобы он был счастлив».
Негативные эмоции — вредны
Многие родители, которые принижают или обесценивают эмоции своих детей, оправдывают свое поведение, объясняя, что их дети — это «всего лишь дети». Отвергающие родители рационализируют свое равнодушие исходя из уверенности, что расстройство детей из-за сломанных игрушек или событий на детской площадке слишком «мало», особенно в сравнении со взрослыми поводами для беспокойства — такими как потеря работы, финансовая состоятельность семьи или национальный долг страны.
Это не значит, что все отвергающие родители бесчувственны. На самом деле многие из них глубоко чувствуют своих детей, а подобная реакция обусловлена естественным желанием их защитить. Они могут считать отрицательные эмоции в некотором смысле «токсичными» и не хотят подвергать своих детей их вредному воздействию. По их мнению, нельзя долго зацикливаться на эмоциях, поэтому, решая проблемы своих детей, они сосредоточиваются на том, чтобы «преодолеть» эмоцию, а не на самой эмоции.
Например, Сара обеспокоена реакцией своей четырехлетней дочери на смерть ее морской свинки. «Я боялась, что если я сяду и переживу все эмоции вместе с Бекки, то она еще больше расстроится», — объясняет она. Поэтому Сара решила проявить сдержанность и сказала дочери: «Все нормально. Такие вещи случаются. Твоя морская свинка состарилась. Мы заведем новую».
В то время как бесстрастный ответ Сары, возможно, уменьшил ее собственное беспокойство и ей не пришлось иметь дело с горем Бекки, это не помогло Бекки почувствовать, что ее понимают и утешают. На самом деле Бекки могла задуматься: «Если это не такое уж большое дело, то почему мне так плохо? Наверное, я просто большой младенец».
Только не кричи!
И наконец, некоторые отвергающие родители могут отрицать или игнорировать эмоции своих детей из страха, что эмоциональность неизбежно ведет к «потере контроля». Вы, вероятно, слышали, как такие родители используют метафоры, сравнивающие негативные эмоции своих детей с пожаром, взрывом или штормом. «Он легко вспыхивает», «Она часто взрывается», «Он бушует». Эти родители почти не помогают своим детям научиться управлять эмоциями. В результате, когда их дети вырастают, они боятся испытывать печаль, считая ее открытой дверью в бесконечную депрессию, а чувствуя гнев, думают о том, как не сорваться и не причинить кому-то боль.
Барбара, например, чувствует себя виноватой, когда позволяет своему природному темпераменту прорваться в присутствии мужа и детей. Она считает, что выражать гнев — «эгоистично» и опасно. Кроме того, гнев «ничему не помогает... Я начинаю громко кричать и... добиваюсь только того, что ко мне испытывают отвращение».
Считая свой гнев малоприятным явлением, Барбара делает все возможное, чтобы отвлечь внимание своей дочери Николь от негативных чувств. Она вспоминала случай, когда Николь разозлилась на брата и его друзей за то, что те не взяли ее играть. «Тогда я посадила ее на колени и предложила небольшую игру, — с гордостью говорит Барбара. —Я показала на малиновые колготки Николь и спросила: «Что случилось с нашими ножками? Они стали красными от возмущения!».
Барбара считает, что она успешно справилась с инцидентом: «Я сознательно делаю такие вещи, потому что поняла — это действительно хороший способ справиться с эмоциями». На самом деле Барбара упустила возможность поговорить с дочерью о ревности и изоляции. Этот инцидент был шансом посочувствовать Николь и помочь определить свои эмоции; Барбара могла бы даже рассказать ей, как урегулировать конфликт с братом. Вместо этого Николь получила сообщение, что ее гнев не очень важен; лучше его проглотить и посмотреть в другую сторону.
Продолжение следует.
