Гейрангер-фьорд, представитель «Фьордов Западной Норвегии», — выдающийся образец молодых постледниковых ландшафтов — в июле 2005 года был включен в список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО. А в ноябре 2006 года, когда объектам Всемирного наследия выставили баллы за сохранность их природного состояния, Гейрангер-фьорд получил наивысший балл.
Это уникальное творение природы представляет собой 20-километровое ответвление Сторфьорда, зажатое между хребтами Ромсдаль и Норангсдаль, входящими в систему так называемых Суннмёрских Альп — самого внушительного горного массива Норвегии. В названии Гейрангер-фьорда содержится обычная для топонимики тавтология: «ангер» по-старонорвежски «фьорд». Зато «гейр» — «наконечник стрелы». И действительно, верхняя часть фьорда, словно дротик, впивается в горы и продолжается ущельем порожистой реки в направлении вершины Далснибба (1 550 метров).
Нерукотворная архитектура фьордов возникла почти 10 000 лет назад, на исходе ледникового периода, когда ледник начинал движение к океану и в буквальном смысле раздвигал горы. Пользуясь своим чудовищным весом и обломками скал как абразивом, он продавливал и выскабливал дно, спрямлял борта, образовывая так называемую U-образную троговую долину. В Гейрангер-фьорде она сложена докембрийскими гнейсами возрастом более 3,5 миллиарда лет и демонстрирует на вскрытых ледником участках великолепные образчики древнейшей континентальной коры. Отчасти за этот ценный геологический «экстерьер» Гейрангер-фьорд вместе с Нерёй-фьордом и были удостоены внимания ЮНЕСКО. Кстати, Нерёй-фьорд является самым узким в мире, его отвесные скалы высотой до 1 000 метров сближаются до расстояния в 250 метров.
На Гейрангере нет присутствия человека, в том смысле, что здесь на реках и водопадах нет никаких электростанций и иных объектов, которые выстроены на других норвежских фьордах. Лишь единичные домики да линии электропередач, скрытно идущие вдоль лесистого склона или переходящие с одного берега на другой. Что касается местных жителей, то люди пришли в эти края сравнительно недавно: 3-4 тысячи лет назад, когда климатические условия на западных фьордах Норвегии оказались более-менее сносными. Это были уже не первобытные племена, а общины, знавшие бронзу и железо, но еще пользующиеся орудиями из камня и кости. Главными их занятиями стали, конечно, охота и рыболовство, потом — скотоводство и много позднее — земледелие. Веками они жили здесь уединенно и больше рассчитывали на себя и свои семьи. Сегодня они уже не столь оторваны от мира, хотя привычка жить обособленно все же осталась.
От Гейрангера до прибрежных городков губернии Мёре-ог-Ромсдал около 100 километров. От пристани Магерсхольм паром везет полтора часа по прямому, как труба, Йорунд-фьорду, до местечка Лекнес, где путешественники вновь оказываются на земле. Путь от Лекнес до Хеллесюльта — городка, расположенного в основании Гейрангер-фьорда, — лежит по дну ущелья Норангсдален вдоль склонов, заросших хвойным лесом, мимо ледниковых озер, снежников и крутых лавиноопасных скал. По краям шоссе, на травянистых, относительно «спокойных» склонах попадаются забавные каменные избушки, миниатюрные, с задернованными крышами, прижавшиеся друг к другу, словно овцы. Похожие на сказочные жилища домики — собственность вполне реальных фермеров, правда, обитаемы они только летом, когда на горных пастбищах растет сочная трава. В Хеллесюльте местный водопад гармонично вписан в незатейливую архитектуру городка. Кстати, почти в каждой деревне «страны фьордов» есть свой, домашний, водопад, которого вполне бы хватило, чтобы прославить отдельно взятую маленькую страну. Но не Норвегию! Она изобилует водопадами. Например, самый высокий в стране (и восьмой в мире!) — Мардаль — падает двойным каскадом с высоты 655 метров.
Плавание от Хеллесюльта до Гейрангера занимает 50 минут. Водопады остаются за кормой, как верстовые столбы. В пасмурную погоду они — словно застывшие на фоне темных скал молнии. Берега фьорда крутые, сверху донизу, насколько хватает взгляда, заросшие густым лесом. Лишь на самом верху лес «иссякает», уступая место горным тундрам и ледниковым моренам. Главные деревья норвежского леса — ель, шотландская сосна и береза. Ели стоят плотно, «плечом к плечу», спускаясь местами до самого уреза воды. Грандиозность окружающей природы настолько велика, что обычные ее обитатели — волки, олени, выдры, тюлени и даже киты — легко теряются в просторах и глубинах. Зато в воображении неискушенных первозданной красотой путников возникают другие существа, пришедшие из скандинавских мифов: боги, монстры и великаны. Огненно-рыжий силач Тор с волшебным всесокрушающим молотом Мьёлльниром боролся с великанами и главным монстром Скандинавии — Мировым Змеем, который мог бы запросто скрываться именно здесь, среди мрачных скал, уходящих под воду на сотни метров, в зеленых глубинах Гейрангер-фьорда. Но сейчас, видимо, не его время, а потому вода во фьорде спокойна. Сюда из открытого моря не добираются шторма, только приливы и отливы, которые при таких обрывистых берегах почти незаметны. На границе Атлантического и Ледовитого океанов климат и суров, и капризен. Солнце здесь радует и настораживает. Слишком синее небо, слишком зеленая трава, слишком глубокие тени. Ветер с моря приносит низкую облачность — этот пласт облаков, начинающийся примерно на 400 метрах высоты, накрывает фьорд как бараньей шапкой, и водопады «свисают» с неба белыми косичками.
Стены фьорда иногда настолько крутые, что непонятно, каким образом за них могут цепляться деревья. Но всякой приспособляемости жизни приходит предел: темно-зеленую стену леса вдруг обрывает каменистая осыпь, а за ней — монументальная скала, на которой вдруг проявляется каменное «лицо» исполина — творение неведомого скульптора с тысячелетним терпением.
Гейрангер-фьорд — это театр водопадов с движущейся рампой. Иногда кажется, что паром стоит на месте, а берега плывут навстречу, выводя на авансцену водопады одного за другим. Каждый водопад индивидуален. Его русло — его «линия жизни». У одних она тонкая и извилистая, с хитрыми поворотами, у других — напористая и прямая. Водопады беззвучны: с середины фьорда, где идет паром, шума воды не слышно. И только если он сдаст поближе — будто окно распахивается от ветра и дождя. Водопад оживает, обретает голос, цвет и, если повезет с солнцем, прикрывается радугой.
О самых знаменитых водопадах сложены легенды, как, например, о «Семи Сестрах». Когда-то давно один смелый викинг пришел в деревню свататься. Ему предложили выбрать из семи красавиц-сестер одну. Девушки были настолько хороши, что викинг растерялся. Кому отдать сердце? Задача так и осталась неразрешенной. Время ушло, и застыли все герои легенды двумя прекрасными водопадами на берегах фьорда. «Семь Сестер» — семь тонких струй, похожих на девичьи слезы, и полнокровный «Жених» — могучий водопад на противоположном берегу. Паром минует «Семь Сестер», и если обернуться, можно увидеть наверху, у первой ступени водопада, на высоте 250 метров, среди пышной зелени два-три домика, словно заброшенные туда неведомой силой. Это ферма Нивсфло, покинутая обитателями в 1898 году из-за угрозы падения нависшей скалы. Люди перебрались в Гейрангер, но летом время от времени возвращаются, чтобы накосить какого-то особенного сена, которое потом спускают вниз на тросах и вывозят на лодках. Вообще, лавиноопасность — главный страх местных жителей. Детей, игравших зимой на склонах, родители связывали между собой и привязывали к столбу. В среднем три раза за столетие происходят катастрофические обвалы, уносящие десятки жизней и разрушающие деревни. Бывают и потопы. В соседнем Та-фьорде упавшая в 1934 году скала вызвала волну высотой 62 метра!
Для фьордов все это — пыль тысячелетней истории. Для людей, живущих в пределах одного столетия, конечно же, нет. Но дело в том, что у норвежцев любовь к дикой природе — в крови, и любовь не праздная, не модная по нынешним временам, а глубинная и настоящая.
Что касается нас, гостей этих мест, то опьяняющее действие дикой природы проходит, когда начинаешь понимать, что все, что ты видел, уже было в тех запредельных временах, куда неспособно заглянуть даже воображение. И возникает вдруг пронзительное ощущение украденного у вечности мига, в котором ты каким-то чудом оказался, — мига жизни, которая, может быть, скоро вновь отступит под натиском льда и безмолвия.
Статья предоставлена журналом "Вокруг Света"
