Ей опять снился тот сон. С ужасной периодичностью он повторялся примерно раз в полгода. Неправдоподобно реальный, полный запахов, ощущений, звуков, он всегда оставлял после себя липкий ужас и полное смятение. Единственным способом избавиться от него - забыть, сказать себе, что ничего не было, выбросить поскорее из головы. Только так можно было вернуться к реальности. Но сегодня сон был еще более мучительным, хотя суть все та же, все о том же...
Она спешила на встречу с ним. После долгой разлуки эта встреча была не просто долгожданной. Это должно было стать переломным моментом во всей ее жизни. Да и сама жизнь должна была стать другой - светлой, легкой, безмятежной. И любовь... Наконец-то для нее не будет никаких преград. Она шла по сельской дороге, поднимала ногами клубы пыли и смеялась, глядя на свои, ставшие серыми, босоножки. Жарко, голубое бездонное небо, коршун высоко-высоко, высматривающий цыплят. На душе тишина и спокойствие, впервые за долгие годы. И нетерпение. Вот сейчас еще два поворота, и дом, где он ждет ее. Она шла все быстрей и быстрей, улыбаясь сама себе, своему нетерпению. Уговаривала не спешить, оттянуть еще немного эти сладостные моменты ожидания. И вот наконец-то дом. И какие-то люди во дворе. Много людей, лица серьезные, скорбные. Предчувствие чего-то нехорошего шевельнулось в душе, но она сразу же отогнала эти мысли от себя. Да нет, это какие-то чужие люди, что-то случилось у них, ко мне это не имеет никакого отношения. Но люди странно прячут глаза, отворачиваются, избегают ее взгляда. Что случилось? Кто вы такие? Что происходит? Ну, скажите же, наконец, что-нибудь? И тут кто-то из этих людей говорит: "его больше нет. Он умер. Совсем недавно, пару часов назад".
И она как-то сразу поверила. Молниеносно, с первой секунды. Это было чудовищно, но мозг мгновенно воспринял все происходящее, не отвергая и не подвергая сомнению. Все остановилось - и солнце, и небо, и коршун, и люди стихли - могильная, холодная тишина. И только мысль - я должна его увидеть. Поспешить, побежать, только бы не опоздать, только бы успеть. Это стало смыслом, самым центром ее существа.
И она побежала. На ту самую дорогу, которая еще несколько минут назад была такой приветливой, пыль - теплой, а сейчас тихая и пустынная. Надо было остановить машину, чтоб успеть доехать до того, как его похоронят. Кровь стучала в висках молотком, ноги дрожали и плохо слушались обезумевшее тело. И только одна мысль - я должна успеть, я не могу опоздать, я должна увидеть его! Все редкие машины проносились мимо, никто не останавливался. А она металась по этой дороге и кричала им вслед: "Остановитесь, остановитесь!" Но все было напрасно. Отчаяние, черное-черное, полная беспомощность, ужас, предчувствие чего-то невыносимого и неизбежного. И вот, наконец, одна машина остановилась. Она метнулась к ней, как раненый зверь, затеплилась надежда - успею, доеду! И тут же словно окатило ледяной водой - "Нет, туда я не поеду" - ответил ей шофер. А время неумолимо шло, солнце садилось, природа затихала, и таяла всякая надежда его увидеть. Вдруг она остановилась, словно натолкнулась на невидимую преграду. Ее охватил озноб - как будто стоишь на ветру в мокрой одежде. Мозг пронзила мысль - все, поздно, некуда больше спешить, опоздала. Опоздала насовсем, навсегда, на всю жизнь. И она упала в эту дорожную пыль и закричала.
От этого крика она и проснулась. Кровать мокрая от пота, как после тяжелой болезни, рубашка прилипла к телу, дрожащие руки, безумный взгляд. И мысль - опять, опять этот сон.
Успокойся, это просто кошмар, тебе приснилось, ничего страшного... К утру все забудется, ты же знаешь, как обычно это бывает, ты же умеешь не думать, не вспоминать, забыть до следующего раза, еще на полгода...
Жизнь четко разделилась на "до" и "после".
"До" - было наполнено счастьем.
"После" - попытками это счастье обрести.
Иногда ей это удавалось, и некоторое время она жила спокойно, не возвращаясь в прошлое и не бередя старую рану. Именно в такие периоды она вышла замуж, родила ребенка, обустраивала свою новую жизнь, знакомилась с людьми. А еще смеялась - искренне, от души, радовалась жизни и чувствовала, что наконец-то она действительно счастлива, по-настоящему!
Но потом неизбежно приходил тот сон. И все нужно было начинать сначала.
Психологи не помогали. Их беседы, проверенные надежные тренинги и игры оставляли после себя ощущение, что это все глупо, что не придумали еще такого тренинга, с помощью которого можно было бы ее излечить. Она старалась, изо всех сил старалась, и с отчаянием, в который уже раз, понимала - нет, не помогает, не лечит. Все знакомые и друзья думали, что все давно прошло, перегорело. Да и не было смысла рассказывать им о своих проблемах. Раз уж вся армия светил психологической науки не помогла, то что могут сделать друзья? Пожалеть в лучшем случае, а за спиной покрутить пальцем у виска... Как еще можно относиться к тому, что с ней происходило? Она это понимала, а потому и не ждала сочувствия и понимания ни от кого.
Спасение было только одно. Проверенное долгими годами, исцеляющее, как старое испытанное лекарство. Простой способ, изобретенный, правда, не ею, но всегда помогающий. " Я подумаю об этом завтра" - эта фраза главной героини книги "Унесенные ветром" стала для нее целой религией, самой главной в жизни молитвой. Только она помогала вернуться к жизни, стать такой же, как все. Долгие годы она лечилась только этой фразой. Она давала возможность не думать, забыть, не насовсем, хотя бы на ближайшие сутки, день, вечер, пару часов. Потом ее можно было применить опять, и жить дальше, до следующего раза.
Но, не смотря на это, на боль, временами, подступающие отчаяние, тоску, одиночество, жалость к себе, она боялась лишиться этого чувства. Оно было с ней уже много-много лет, казалось - с самого ее рождения, всегда. Она иногда просто замирала от страха, что однажды у нее получится - все пройдет, покажется глупостью, бредом. Что появится жалость о зря потерянном времени, нервах, эмоциях. Что эта любовь, мучительная, невозможная, огромная настолько, что порой заполняла ее целиком, до краев, вдруг исчезнет как дым. Растворится и пропадет, словно и не было ее никогда. Она боялась этого, потому что не могла жить не любя, она просто не помнила, как жила когда-то, до этой любви. Разучилась, забыла, отвыкла.
Это было так давно, что казалось неправдой. Полосатый ковер от солнечных лучей, теплое тяжелое одеяло, запах кофе с кухни, осторожные мамины шаги в коридоре. И первая осознанная мысль, которая обычно появлялась - это мысль о счастье. Какая же я счастливая, думала она, у меня есть он. И только после этого мысли о солнце, завтраке, новом наступившем дне. И не важно, что сегодня много учебы, что реферат до сих пор не дописан, завтра лечить зубы, а через неделю экзамены. Это все ерунда перед мыслью о том, что он сейчас тоже думает обо мне, что эта милая традиция - вспоминать друг друга каждое утро придавала сил перед всеми трудностями и неприятностями. Они были знакомы 4 года. В юности кажется, что это целая вечность. Не верилось, что существовали времена, когда они были не вместе.
Познакомились они еще в школе. Милая, скромная девочка с длинной русой косой и мальчик с ясными-ясными глазами - красивая пара, так о них говорили. Девочки тихо завидовали, шептались тихонько, поглядывая на них украдкой. Учителя снисходительно хмыкали, родители - сначала тревожились, потом привыкли. Все было серьезно, совсем не по-детски. Иногда ей казалось, что она вытянула выигрышный лотерейный билет, на какую-то необычайно крупную сумму. Потому что счастье заполняло ее целиком, порой просто захлестывало...
Она старалась об этом не думать. Но память как будто назло нет-нет, да и вытаскивала из своих недр что-нибудь.
Обветренные губы от постоянных поцелуев, замерзшие ладони, которые он грел своим дыханием... Варежки, тяжеленные от налипшего на них снега и льдинок, горячее дыхание на ладонях... Огромная, в полкулака клубника на даче, вишня, поклеванная воробьями. Как он кормил ее этими ягодами, срывая прямо с веток, а она хохотала и говорила, что кисло очень... Тюльпаны на 8 марта. Большой букет тяжелых влажных цветов, во времена дефицита, когда гвоздики - и те только после длинных очередей...
Время счастья, когда все хорошо, все по силам, все возможно, все впереди. Какое блаженство - упасть в сугроб, раскинув руки, и лежать, жмурясь от падающих на лицо холодных снежинок, ловя их языком. Или промокнуть до нитки под летним ливнем. Когда гремит гром, слепит молния, и такое чувство, что вот-вот ударит прямо в тебя. Танцы под этим дождем на глазах у бегущих мимо прохожих. И наплевать, что тушь потекла, и дорогие туфли вымокли. Это все неважно, несущественно. Важно только ощущение его губ на своем лице, его дыхание, руки, слова.
Так давно, словно тысячу лет назад...
Она жила самой обыкновенной жизнью. Семейные заботы и проблемы, не меньше и не больше, чем у других. Ежедневная бытовая рутина - накормить, отвести в садик, проводить на работу. Потом сама на работу, обратно - по магазинам, ужин, общение, книга на ночь, сон. Летние поездки на юг, дни рождения, и семейные праздники. Встречи с друзьями, улыбки, смех, шутки и розыгрыши. Кино, театры, обязательный зоопарк два раза в год. Все как у всех, хорошо, спокойно, надежно. Но прошлое не отпускало, догоняло, всплывало в самый не подходящий момент. Как этот сон.
Она встала, накинула на мокрые плечи халат. Попыталась нащупать ногами шлепанцы. Потом передумала и пошла босиком. Тихо, чтобы не разбудить мужа, пробралась на кухню. От знакомой обстановки дрожь стала понемногу проходить. Она знала, что самое главное - это дожить до утра. Утром станет легче, так как надо будет кормить сына, собирать его в садик, самой собираться на работу. Эти ежедневные дела помогали не думать о сне. Еще через неделю кошмар забудется почти совсем. И снова все будет хорошо. В спальню идти не хотелось. Она пристроилась на стуле, поджав под себя ноги, и положила голову на край стола. За окном уже светало, до утра оставалось каких-то два часа. Многомиллионный город спал. Еще молчали птицы, не вышли на работу дворники, не шумели машины, стояла какая-то потусторонняя необычная тишина. И в этой пронзительной тишине на нее навалилась страшная усталость. Хотелось замереть и не двигаться, ничего не делать, никуда не ходить, никого не видеть. Она вдруг поняла, что нет больше сил бороться со своими воспоминаниями. Опять говорить себе, что все хорошо, что она молодец, что жизнь прекрасна. Подбадривать себя, хвалить за выдержку. Она вдруг ощутила себя старухой, которая сидит и ждет своей собственной смерти. Без страха, без ужаса, с покорностью, смирением, зная, что это неизбежно и совсем уже скоро. Все напрасно, ничто не лечит, избавления нет. Словно идешь по кругу, как пони на привязи, и как не старайся, все равно вернешься в ту же самую точку - назад.
Она заплакала. Тихо, горько, почти без слез...
А когда в коридоре послышались неуверенные детские шажки, она встала, открыла дверь, взяла сына на руки и, прижимая к себе теплое детское тельце, пошла ставить чайник. Сегодня две важных встречи и одно совещание. Звонок родственникам. Недовязанный свитер сыну. Обещание помочь с переводом подруге.
Жизнь держит крепко.
